У нас деанон!)

Большое спасибо всем сокомандникам! С вами было здорово.
Но это отдельно не могу не:

02.04.2021 в 13:46

Пишет [J]WTF History 2021[/J]:

Дорогие любители Истории

*Bacca*, *JT*, ALLAND, [L]Aihito[/L], Aksalin, Amanoa, Ambercat, BlueberryS, CabernetSauvignon, Canus, Chessi, Cintia, Cpl.Merqury, DgeMer, Eide, Eldija, Elizabetha, Elle-r, Ellie23, ElpisN, Ffn, galiandra, HELLena-sama, HaGira, Hanaell, Iollorri, Iren9, Lindesimpino, lonely_dragon, MARCH999, Maranta, Mark Cain, Mina 666, MirrinMinttu, Morrigan33, Neferteri, Nidzigasumi, Piruli, Reviving Phoenix, Serpent_SH, Shatris Lerran, Sorana., Stella Lontana, T.Malory, Tallis, Tanhay, Texx, The Third Alice, WebKitten, [Золотце Колчака], adept-13, akova, alisahansen, alisein, alterchin, alwdis, anon222, en_trope, gunEDEN, helen stoner, irina-gemini, jihiri_kuro, kaishaSlash, kasmunaut, ksusha33, lauriel_anarwen, marsi, mell shell, muxoe_kuco, nerga, nuez, reda_79, ria, roseIceberg, sevasta, solilu, [L]solni[/L], sonic_iva, steinvor, tan44ick, uele, zlatik-plus, .Харука., Адмирал(ъ), Аника Лель, Анонимная Муха, Бертрада, Бодрое Огденское, Братец Аленушка, Брежко, Ван Гог, Виктория Инферно, Долька мандаринки, Живописный Мир, Кавайный Хидан, Кошка Хаула, Крис_Крис, Ксаксиксюльц, Лайнэ, Лис, Лукиан, Марлюшка, Морихэл, Навия, Ночной Администратор, Нью_Роман, Орландо на каникулах, Рин Лока, Росица, Руэль Струд, Рыбе-Лис, Сан_Саныч, Снарк, Сорренто, Сплинтер, Стриж_ , Твоя_дивизия, Читающий Пёс, Шоггот Её Величества, Эйвлинн, Юконда, дитя марта, злоехидный телепат, мышь-медуница, светлые_сумерки, тапочки_Ватсона!

Спасибо, что были с нами этой зимой!

Ваши комментарии придавали нам сил и воодушевляли нести ещё больше контента, благодарим каждого из вас!
И отдельное спасибо за ваши голоса,
благодаря которым  WTF History 2021 заняла почётное 3-е место на Битве!

Не преминем поздравить и самих себя с окончанием незабываемого приключения! )))

Спасибо, дорогие дайри-историки, что зажигали! Что рвали шали! Что мерзли на Урале! Что на гуслях играли и как не в себя матчасть копали! Что горели сердцами, освещая любимые уголки Всемирной Истории, и щедро делились огнём с сокомандниками!
Гип-гип, ура!!!

P.S. Товарищи! На Доске почета размещены досье наших ударников, заслуженных прометеев-хронофилов Хистори-тим. В порядке живой очереди разрешается: любить героев в аватарку, одаривать их цветами (желательно алыми гвоздиками) и восхищением (но без фамильярности). Забирать досье и ачивки в свой дневник — нужно!

Чтобы скопировать код досье, кликните на иконку с ником

<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/Htmgg59/1.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/Q69mq6d/2.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/X5wgc1r/3.png" width="550px;" /></a></div>
<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/BsRRmft/4.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/5GN5qMW/6.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/tmxdj3H/6.png" width="550px;" /></a></div>
<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/cJMW25C/7.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/hCFFqzt/8.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/ZXRKFcR/9.png" width="550px;" /></a></div>
<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/QrbPxKv/10.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/DfpQMZ6/11.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/YRfS991/12.png" width="550px;" /></a></div>
<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/m5BVpn9/13.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/YpvyX59/14.png" width="550px;" /></a></div>	<div align="center"><a href="https://wtfb2021.diary.ru/?tag=5695106&page=3&page=1" target="_blank"><div align="center"><img src="https://i.ibb.co/nR9Hrpy/15.png" width="550px;" /></a></div>

---

Все сошлим с ума или я один?

Заглянул на фикбук, а там то же самое. Какие-то сообщения, письма, комментарии старые. Скажите, а сайты короновирусом друг от друга заражаться могут?

---

кажись усё

Хорошо тем у кого "вроде бы то все на месте". У меня не работает ничего. А когда я пишу коммент, то он безлик- нету ника и аватара.(  В дневнике каша и половина опций работает через колено.
Смотрю на это все и как бы не

<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/sjjeI9zepVA" title="YouTube video player" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture" allowfullscreen></iframe>
 
В общем, если что, я тут
https://dybr.ru/blog/babay
 
Да, клип тоже не вставляется, смайлов нету.

---

Тащу с ЗФБ

Это не "!мой первый клип", но это мой второй клип.)
Спасибо за помощь и дельные советы LikeIason. Благодаря ей смотреть это мне не стыдно.)
А еще всю дорогу мне было интересно, отличает ли народ анархистов от националистов и знает ли впринципе, кто такие анархисты, что они хотели, или понятия об этой политической философии в народе не простираются дальше:"Мама анархия. Папа стакан портвейна".
Хотя... хотя, Виктор Цой действительно был выразителем анархистских идей и далеко не в одной выше процитированной мною песне.

Не стану растекаться мыслью по древу.
Ответы на вышеизложенные вопросы я все равно не получил.
В общем, сумно, друже. Заряджай кулемет.)

@темы: "Мои клипы"

---

Коубы

Я их все-таки научился делать. Правда к концу ЭФБ только у бонусу.
Ну такое себе занятие. Спецефическое. Надоело мне довольно быстро, поэтому если и буду делать, то не в промышленных масштабах.))

Фильм "Царь Иван Грозный". Снят он по "Князю серебряному" А. Толстова. Сам по себе фильм никакущий, но вот Кахи Кавадзе в роли Царя(он же Абдулла в фильме "Белое солнце пустыни") и Дмитрий Писаренко в роли Федора Басманова в нем доставляют просто со всех сторон.) Без них это смотреть было бы совсем невозможно.



Кирилл Зайцев в роли пана Казимира Мазовецкого появился в фильме "Гоголь" минут на пять. Но такое впечатление, только для того, чтобы сожрать мой мозг.



Кирилл Зайцев теперь в "Движении вверх". И Джеймс Тратос. Сергей Белов и Модест Паулаускас - как не зашипперить этих двоих, я не знаю. ОТП без которой фильм бы не сделал и половины тех сборов, которые он сделал. Ящитаю).


Ну и немного для себя. Из раздела "старая любовь не ржавеет".
Ян Скшетуский (прообразом которого был Миколай Скшетуский) и Юрко Богун (прообразом которого был Наказной гетьман войска Запорожского, а на тот момент полковник Иван Богун.) В ролях Михал Жебровский и Александр Домогаров.

---

Еще работа с ЗБВ

Сразу хочу сказать большое спасибо друзьям из АнКа, которые поддержали нас голосованием на рейтинговом визуаале. Благодаря вам мы были первые в этом левеле. Спасибо!

А теперь о грустном. Я не знаю как так получилось, что я все таки стал осваивать PremierPro. Началось с того, что я хотел сделать гифку. Зачем - я уже не помню. Потом я понял, что я хочу сделать не гифку, а коуб. "Коуб - это какая-то херня, - сказали мне, когда я озвучил свою хотелку. - То, что ты хочешь намного легче делается в PremierPro". "Мдя?" - почесал я затылок и пошел думать.
В общем получилось все, как в анекдоте про: "А, слабо гондон на глобус натянуть?"
Оказывается, если очень хочется. то не слабо.
Так и случилогсь, что где-то к финалу безрейтингового визуала я осознал себя йуным режиссером.
Безрейтинг к тому моменту команда уже выложила, поэтому пришлось с разбега окунуться в пучину порока. Что я и сделал с большим энтузиазмом.
Ну и вот. Мой первый клип. Это полное безобразие, бездуховность и падение нравов . Я предупредил : мат, трэш и осквернение святого. Так что если у вас с этим проблемы - лучше не смотреть. Все исходники есть на ютьюбе, я их только слегка перемонтировал.
Фандом "Гоголь"
Название: "Масштаб катастрофы"


Один анон на инсайде от этого клипа так плевался, так ругался, что пришлось сделать для него вторую часть. Чтобы он в полной мере смог оценить "Масштаб катастрофы")). Иначе я бы нивжисть.
Но не мог же я не оправдать надежды анона? Поэтому чтобы два раза не вставать, вторая часть. За неё очень неплохо народ проголосовал, чему я был очень рад и большое спасибо тем, кто поддержал йуное дарование, то есть меня.
Название "Масштаб катастрофы - 2"

@темы: "Мои клипы"

---

Мини

Текст с зфб. Я играл за команду History
Название: Волк и огурцы
Автор: я
Бета: Eanatum
Фандом: роман «Огнем и мечом», к/ф «Гоголь»
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Ян Скшетуский, Димитрий Ежи Вишневецкий, Иеремия (Ярёма) Вишневецкий, пан Заглоба, Жендзян
Категория: джен
Жанр: мистика, экшн
Рейтинг: NC-17 за кровькишки
Предупреждения: Постканон, написано на основе исторических фактов. Место и время событий — стан войска Иеремии Вишневецкого под Паволочью (Житомирская область) 20 августа 1651 года.
Краткое содержание: Князь Иеремия Вишневецкий очень любил огурцы.


— Беда! Беда, пан!

Дмытро Ежи Вишневецкий резко открыл глаза, откинул одеяло и сел на походной постели, не сразу сообразив, что в исподнем, и выскакивать из палатки в таком виде князю не пристало. (1) Прислушался — военный лагерь был тих, орал только Янов слуга Жендзян.
— От, сучий сын, — прошипел князь тихо. — Шоп ты сказывся!
— Сейчас выйду, погодь! — крикнул в голос.
— Шо там, Дмытро? — из вороха одеял вынырнула светловолосая шевелюра Яна.
— Не знаю. Спи, я посмотрю.

И вышел наружу.
— Страшная беда! — тут же подскочил к нему Жендзян. Он тяжело дышал. Видать, бёг и орал издали. — Князь Иеремия! Князь Иеремия! — горло ему перехватило.

— Ян! — крикнул Дмытро. — Вставай, догонишь меня! Я до батька! — и рванул через холм навпростець.

Возле шатра его опекуна и названого батьки Иеремии Вишневецкого толпился народ.
— Разошлись, бесовы дети! — гаркнул Дмытро, уже понимая: ничто хорошее его не ждёт.
Так и получилось.
Князь Иеремия лежал на полу на дорогом ковре, и по застывшему его взгляду видно было: опоздал Дмытро, преставился названный батько.(2)

Тело его, одетое в дорогой, золотом шитый халат, свели страшные корчи. Неподвижные пальцы скрючились наподобие когтистых лап. Раньше красивое строгое лицо исказила страшная гримаса: зубы оскалены, рот с синими губами перекошен, а из него на подбородок и шею стекала пенистая буро-жёлтая жижа.

Дмытро перекрестился:
— Спаси и сохрани! — опустился перед мёртвым воеводой на колени, протянул руку — глаза закрыть. Не закрываются. Так в пустоту и таращатся злобно.

— Шо тут? — спросил из-за спины Ян. — Ой, Господи! Пресвятая Дева Мария!

— Вышли все вон! — приказал Дмытро. — Ты — останься, — ткнул пальцем в грудь слугу Иеремии.
Все быстро покинули шатёр. Ян остался, да пан Заглоба, слуга князев — старый Якуб, да главный лекарь воеводин — Стефан Мицкевич.

— Когда? — спросил Дмытро.
— Почитай, час назад, — испуганно прошамкал Якуб.
— Почему только сейчас меня позвали?
— Так я, милсдарь, посылал за вами, — Якуб взмолился. — Как князю погано стало, искать вас людей отправил. Сказали, дозоры вы проверяете, ваша милость. А вы ещё почивать изволили. Кто знал?

— Ой, йолопы! — пан Заглоба по лбу себя стукнул. — Полковник Скшетуский с князем ночью в Паволочь по делам воеводиным ездили. То всяк вчера на совете слыхал. Под утро вернулись и спать легли.
— Запамятовал, прощения прошу, — Якуб почесал в затылке.

А Дмытро смотрел на мёртвого князя Вишневецкого и думал, что всё очень плохо и не вовремя.

Вести про быструю смерть Иеремии по стану разнеслись, как мука ветром. А войско и так в двух шагах от бунта. Солдаты болеют, устали в непрекращающейся череде сражений. После победы под Берестечком король Януш Казимир денег им на жалованье прислал, но то была капля в море. А впереди — бесконечные новые бои.

Богдан Зиновий Хмельницкий — враг коварный и сильный. Просто так не отступится. Не раз коронное войско Речи Посполитой бито им было.

Почитай два года назад, после поражения на Волыни, отряды князя Иеремии отступили под защиту крепости Збараж. Этим же летом казаки Богдана Зиновия Хмельницкого и крымские татары хана Гирея осадили ту крепость, но Иеремия оборону держал твёрдо.

Обернувшись к войску Яна Казимира, прибывшему на помощь осаждённой крепости, разбил его Хмельницкий начисто под Зборовом, принеся польской короне великий урон, но Збараж взять так и не смог.

Солдаты — народ простой. Рассудили, что битву ту король Ян Казимир проиграл, как оно и было, а Иеремия-то крепость не сдал! Дождавшись подписания перемирия, с честью её покинул и хоругви свои увёл!

Поэтому и верили не в милость короля, а в счастливую звезду и воинскую доблесть воеводы Вишневецкого. Тем только и держались хоругви против казацкого войска. Крепкой рукой «волк» — так князя называли — схватил за горло пытавшуюся бунтовать шляхту. А теперь руки той не стало, так будет меж воинами один беспорядок и апатия.

— Хмельницкий? — угрюмо спросил Ян, показав глазами на мёртвое тело, — будто мысли прочёл.

— То нам неведомо, — сурово отозвался Дмытро. — Не водилось за Богданом такого, чтобы в потраве замечен был. Но, может, пришёл час. Хмельницкому смерть воеводы — дар божий. Иеремия один удерживал шляхту от перемирия с казаками. Сейчас бы ударить по ним для полной победы! Только, видно, не бывать этому. Начнутся теперь споры да переговоры. Ужом Хмельницкий вывернется. Кого подкупит, кому посулит, а кто и сам воевать умаялся. (3) Иеремия у него главным врагом был, но и кроме Хмельницкого недругов у батьки, как деревьев в лесу. Верное дело — отравили. Уж больно быстро помер. Вчера вечером в добром здравии я князя оставил. А кто злодейство совершил, надо бы узнать.

— Святый Боже! — то пан Заглоба вскричал. — Думаете, милсдари, отравили пана воеводу?

Дмытро не ответил, тяжело на него посмотрел, вздохнул и к Якубу повернулся. Спросил строго:
— Что князь ел сегодня?

— Та ничого, милсдарь. Погано ему ещё с ночи было. Перед сном огурцами полакомился, мёдом запил и лёг. А под утро живот у него разболелся и мутить стало.

— Ежели бы я огурцов с мёдом на ночь наелся, точно бы помер, — снова пан Заглоба влез. — Огурцом трэба горилку закусювать. И салом. Тогда оно на пользу пойдёт.

— Помолчите немного, пан, — попросил Якуб. — Боюсь пропустить что или запамятовать. Я лекаря кликнул, — продолжил он, глядя на Дмытра. — Пока пан Мицкевич пришёл, князю совсем худо сделалось. Вырвало его теми огурцами с мёдом, потом слизью, потом совсем уже ничем. Но дальше пан лекарь воеводу пользовал. Пусть он и рассказывает.

— Давай, Стефан, — повернулся Дмытро к молчаливо сидящему в углу лекарю. — Только коротко, знаю я тебя. Самую суть рассказывай. От чего батько помер?

— Так же, как вы, пан, думаю, — лекарь ответил. — Отравили воеводу. Только разобраться бы, чем. Тогда можно узнать и кто сие злодеяние скоил.

— Беда! Беда, пан! — снова послышался перед входом крик Жендзяна.

— Ой, шоб тоби повылазыло! Впустить! — приказал стражникам пан Скшетуский. — Шо там опять? — спросил.

— Войско бунтует! — слуга выпалил. — Прознали, что пана воеводу отравили. — Говорят, конец войне. Говорят, татары то пленные наколдовали. Говорят, что все скоро...

— Цыть! — прикрикнул на него Ян. — Пока скажи хорунжим и шляхте, от сердца князь помер. А кто воду мутить станет, так пригрози, что и без Иеремии для них кол сыщется.

— Понял, милсдарь! — и Жендзян побёг исполнять приказ.

— Нельзя людям говорить, что князь отравлен, — Ян объяснил. — Будет смута великая. Для себя всё узнаем, тогда решим, что делать.
Дмытро медленно кивнул — согласился.

— Мёдом не могли отравить, — Якуб тут же продолжил. — Я сам его пил и кубок князю собственноручно мыл, перед тем, как налить. А на огурцы ён жаловался, что горькие. Только всё равно съел. Больше любых фруктов сладких любил. А что мёдом запивал — так разве ж то в первый раз? Никогда ничего ему от такого не делалось.

— Сей фрукт, то всяк знает, — пан Заглоба рассудил, — зело горек временами бывает. Но чтобы кто от огурца помер — такого не слышал.
— Остались ещё огурцы те? — пан Скшетуский спросил.
— Остались, — Якуб прошамкал. — Только две штуки. Остальные князь схрумал.
— Неси, — приказал Ян. — Привести сюда двух пленных! — приказал стражникам на входе.

Вскоре привели двух татар. Из тех, кто от Хмельницкого изменно утёк, да в руки разъездам попал. Пан Скшетуский одному кубок с мёдом дал и выпить приказал, другому огурцы протянул:
— Ешь.

Татары ничего не понимают, но приказ выполнили.
— Отведите их в отдельный шатёр, какой выберете. Ждать будем.

— Беда, пан! Беда! — снова заорал на дворе Женздян.

— От, падлюка!.. — рыкнул Дмытро. — Глотка лужёная!
— Не верят, милсдари! — с порога заорал запыхавшийся Жендзян. — Не верят, что князь от сердца помер! Говорят, вскрытие коллегиумное надобно робыть. Иначе всех супостаты потравят. Коней, и людей, и...

— Ладно! — ударил по столу кулаком Дмытро. — Я и сам хочу знать, от чего воевода помер. Будет им вскрытие коллегиальное. Ты, Стефан, — обратился он к лекарю, — подбери в лазарете из своих, кто поглупее да посговорчивее. Ещё буду я, пан Скшетуский, Якуб, Жендзян от солдат, навроди то, и...
— И пан Заглоба! — сказал пан Заглоба. — Мне всяк поверит! Швыдче, хлопец! Одна нога тут, другая там.

Дмытро посмотрел на него долго, но решил ничего не говорить. Пан Заглоба не глуп и верен был, хоть простаком прикидывался. Мог пользу принести.

— Где князя пользовать будем? — спросил Стэфан Мицкевич.
— Тут, — приказал Дмытро. — Чтобы никто нос не совал.
— Мне нужен стол, — мрачно попросил лекарь.
— Распорядись на своё усмотрение. Только не тяни.

Смотреть, как Стефан режет тело князя, Дмытро не хотел. Иеремия хоть и был ему только опекуном, но так с шести лет же! Сам однажды Дмытро «сына!» окликнул, а тот и не против, даже обрадовался, стал Иеремию батькой звать. Князь для него так много сделал, и не счесть. А что душегубом Ярёмой в народе опекуна называли, так воеводе, почитай, в одиночку казацкие восстания усмирять приходилось. Казацкое семя крепкое, его только огнём выжечь можно, да и то по весне сквозь пепел взойдет. Какая уж тут любовь?

Король Ян Казимир, прости его господи, чистыми руки хотел оставить. Сам хитрил, князем Иеремиею Вишневецким и господарем литовским Янушем Радзивиллом прикрывался.

Где Радзивилл проходил — не оставалось ни одного живого казака. Вырезал он Мозырь и Туров со всеми местными жителями, сжёг Пинск.

Ну а князь воевода — Ямполь подчистую. За свой замок в Лубнах, который два года назад с землёй сравняли. Всех жителей Ямполя порезать-повесить велел, а сам город дотла спалить.

Так чему удивляться? Ненавидели Иеремию Вишневецкого и боялись. Может, и не Хмельницкий отравил, много охочих то сделать было.

— Зайдите, милостивые государи! — тут лекарь позвал их.

Тело Иеремии лежало на столе, частью скрытое бордовым покрывалом. Живот и грудь были обнажены и лишены большого куска плоти, а в страшную дыру виднелись внутренности, плававшие в жёлтой слизи.

Дмытро сглотнул — неприятный запах вскрытой брюшной полости, разорванных кишок и крови, так ненавидимый им в полевых лазаретах, неприятно ударил в нос.

Ян насторожённо заглянул ему в лицо — не плохо ли? И попросил лекаря:
— Давай, не тяни. Только важное.

— Вот этого тут быть не должно, — резво принялся объяснять Стефан, опустив руку в рану и медленно поднимая. За пальцами потянулась неприятная вязкая мерзость. — А это — кишечник князя, — лекарь уверенно подхватил и потянул из живота серо-красную длинную змею.

Если бы Ян в этот миг не подставил плечо и быстро, в пять шагов, не вывел бы на свежий воздух, Дмытро, наверное, свалился бы носом прямо в разрезанный живот, в противную слизь. Но Господь миловал.

— Садись. Дыши, дыши. Сейчас воды тебе принесу.

— Не надо, уже нормально, — прохрипел Дмытро. Посидел на земле возле шатра ещё минут пять. Потом внутрь зашёл. На стол с останками больше не смотрел, только слушал.

К счастью, Стефан понял всё правильно, покосился на него опасливо и решил сократить объяснения до главного, но голова всё равно стала предательски кружиться.

До Дмытра доносились только обрывки фраз:
— Кровь в кишечнике и многочисленные язвы, поразившие его, почитай, насквозь, что стало причиной образования слизистого выпота... Недуг развился стремительно, что повлекло... и позволяет заключить: князь всё-таки был отравлен неизвестным ядом, попавшим в его тело через рот.

Когда на дворе раздалось уже привычное:
— Беда! Беда, пан! — Дмытро принял это, как избавление.

— А теперь шо? — закатывая глаза, язвительно спросил Ян.

— Татарин помирает! Той, шо огурцы жрал!

Татарин помирал жутко. Он корчился на полу, издавая страшные крики, в которых не было ничего человеческого, в кровь рвал свой живот ногтями и бил ногами по земле. Изо рта у него текла пенистая слюна, а в широко распахнутых глазах застыл бесконечный ужас.

— Добить, — коротко бросил Дмытро и вышел из палатки.

— Где огурцы взял, Якуб? — тихо спросил пан Скшетуский.
— Так в Паволочи на базаре, — слуга не замедлил.
— Узнаешь торговку?
— Узнаю, коль ещё не убёгла.
— От меня не убежит.

Взял Ян свою хоругвью, Якуба, и в Паволочь поскакал. Вернулся часа через два, не более. Торговку ту быстро изловили, она и не пряталась. Как село окружили, как согнали народишко на площадь да пригрозили спалить всё дотла и всех повесить, так она сама из толпы вышла.

— Не губи людей, пан, — сказала. — Я тебе нужна.
— Она! — заорал Якуб, тыкая в торговку пальцем.
— Взять, — коротко приказал Ян.
И назад в стан поскакали.

Прибыли как раз, когда Дмытро, по настоянию пана Заглобы, ещё с шестью шляхтичами из приближённых, поминали князя.

Горилка Дмытру в глотку не лезла, а огурцы, что на столе лежали, он сразу велел собрать и в костёр выкинул. Только один особо пупырчатый пан Заглоба утянул и схрумал:
— Тож не из тех, — загадочно оправдался, чтобы никто ничего не понял, и брови многозначительно поднял.

Тут как раз лекарь Стефан Мицкевич подошёл. Попросил Дмытро на поговорить, тот из-за стола встал, а за ним и пан Заглоба увязался.
— Узнал я, милсдарь, интересное. Что пролить может свет на историю, как огурец отравленным сделаться мог.

— Рассказывай, — Дмытро приказал.

— Один лекарь из лазарета, что в коллегиальном вскрытии участвовал, три года, как из италийского Рима вернулся, где обучался в университете Ла Сапиенца на медикуса. Прошёл он и курс кафедральный изучение ядов всевозможных.

— Не тяни, Стефан, — Дмытро разозлился. — Некогда мне болтать. Вон — пан Скшетуский уже из Паволочи скачет, — и пальцем на холм показал, из-за которого показалась Янова хоругвь. — Дело говори.

— Ежели агурусовый куст долго не поливать, — лекарь исправился. — Так, чтобы почти совсем издох, но не до конца, а потом водой с ядом землю облить, та отрута мигом во фрукт через корни всосётся, сделав его ядовитым.

— Добро, — Дмытро кивнул. — Знаем теперь, как злодейство учинено было. В наших землях сей метод ещё не ведом. Якуб огурцы помыл и осмотрел, а что внутри смерть таится, того и не понял. А что горькими иногда бывают, то вкус яда скрыло. Мда...
Помолчал, подумал:
— Лекарю италийскому прикажи молчать под страхом смерти.
— Уже, — пан Мицкевич кивнул.

Тут Скшетуский с отрядом подъехал, бабу какую-то с коня снял, на землю поставил. Баба как баба. Старая да некрасивая.

— Она, — Ян говорит, — Якубу огурцы продала. Сама призналась.

Пошли в шатёр, где князь покойный военные советы проводил.
Дмытро на табурет сел, Ян за его спиной встал. Пан Заглоба тоже пришёл — а кто его выгонит? Бабу привели, перед ними поставили. Пан Скшетуский приказал стражникам выйти и от входа на полторы сажени отойти. Там охранять, никого не пускать. Чтобы не подслушивали. И так войско котлом с похлёбкой бурлит.

Ушла стража.

Баба перед ними ровно стоит — немолодая и не старая, только худющая страшно, из-за того старухой казалась. Глаза чёрные, под ними тени глубокие, рот красивый, кожа такая белая, будто не живой человек, а утопленница, волосы под вдовий платок забраны. Платье тоже чёрное, старое, но опрятное.
Смотрит на них, странно так улыбается.

Пан Заглоба быстро перекрестился и в угол отошёл.

— Ты князя отравила? — Дмытро прямо спросил. Отчего-то чувствовал, не станет запираться.

— Понравились, значит, Ярёме огурчики Ямпольские? — баба рассмеялась. — Ну так это ему от внуков моих, которых приказал в костёр кинуть, от невесток убитых подарочек. От мужа моего, что на колу его проклял. А как? Долго князь помирал? — с интересом спросила. — Сильно мучился?

— Ах, ведьма! — вскричал пан Заглоба и кулак небу воздел, но тут же опустил, как баба повернулась к нему и так улыбнулась, что волосы на голове у всех присутствовавших зашевелились

— Значит, долго, — кивнула довольно. — То добрэ, — и засмеялась, как будто клубок змей разворошили.

— Князь преставился, но и ты душу свою навек погубила!

— А если и так? — вновь баба зашипела. Глазами сверлит, губы усмешка злая кривит. — Двое моих сыновей у Богдана Хмельницкого в войске. Дай бог, живы вернутся, ещё раз женятся. А покудова, будут вас собак жечь-убивать, за слёзы казацкие мстить. Да и я, старая, на что-то сгодилась! А что душу свою отдала, чтобы Ярёму со свету сжить, так недорога плата!

Пан Заглоба ещё сказать хотел, но передумал. Только перекрестился.

— Как, ведьма, огурцы Якубу подсунула? — Дмитро строго спросил.

— Я княжего пса ещё с прошлой седмицы на базаре заприметила. Лучшее всегда покупал. А что огурцами Ярёма лакомиться любил — то всяк знал. Вот для него их и вырастила. А как — так прав тот жирный пан, бес в ночи мне подсказал.

— Долго умирать будешь! — Дмитро прохрипел и за ворот схватился — так от злости ему дыханье спёрло. — Успеешь пожалеть, во всех грехах времени покаяться хватит!

— Успею, — баба рассмеялась. — Тебя самого, и весь ваш род волчий Вишневецких проклясть тоже успею! — и руку костлявую вверх подняла.

Тут Ян из-за пояса пистоль заряженный выхватил и в ведьму почти не целясь пальнул.
Грянуло так, что оглохли все. Голову бабы гнилой тыквой на куски разнесло. Весь шатёр кровью и мозгами забрызгало. Дымом всё сизым заволокло, а тело с грохотом рухнуло на пол.

— Ну что? Не успела проклясть? — взволнованно спросил пан Скшетуский.
— Не. Кажись, не успела, — Дмытро выдохнул.

И тут в рассеивающемся дыму увидели они, как мёртвое тело на полу вдруг зашевелилось, и ведьма села. Белые руки её стали превращаться в страшные бугристые лапы с когтями, одежда затрещала и порвалась, выпуская наружу шипы, а из ошмётков лопнувшей головы сложилась страшная звериная морда. Огромный кривой рот, из которого капала кровавая слюна, раздвинулся до ушей, оголив корявые острые зубы.

— Думал, не успею проклясть? — захохотала страшная рожа. — Так я и после смерти тебя достану!

Пан Заглоба в углу от страха на задницу сел. Крестится и молитву шепчет. Дмытро за нательник схватился, а Ян с пояса вместе с ножнами саблю сорвал и наподобие креста перед собою выставил:
— Меня прокляни! — крикнул. — Я тебя жизни лишил!

Снова захохотала тварь:
— За то, что смерть быструю подарили, прощаю. Живите, как знаете. А душу Ярёмы я с собой заберу.
Обернулась тут ведьма чёрным маревом и из шатра вылетела.

— Страх-то какой! — тут пан Заглоба вскричал. — Чуть не обделался! Вот они, бабы! Так и силы мужской лишиться можно! Заглянешь под юбку какой, а там — зубы!
— Полно дурныци нести! — Дмытро разозлился.
— Так я ж со страху! — Заглоба извиняется.

— Она в шатёр княжий полетела! — прервал Ян. — За ней, быстро!

Выскочили на двор, а там стражники лежат — не двигаются. Покудова по лагерю мчались, ни одного человека на ногах не увидели. Все на земле покатом. Мёртвые или без чувств — разбираться некогда было.

Прибежали к княжему шатру. Там вокруг тоже все вповалку. Стража и шляхта, что Иеремию поминала — прямо под столами. Внутри ксёндз и дьякон у входа валяются. Якуб в углу скрючился — не двигается. А возле гроба странное происходит.

Шесть монахов призрачных в рясах и со знаками отличия Магарской православной обители кругом стоят — оборону держат. От них яркий свет струится. А вокруг чудище страшное мечется и ревёт. Как о свет тот ударяется, так кожа серая пузырями у него вздувается, а из оскаленной пасти такой страшный визг вырывается, что пан Заглоба, который последним забежал, увидев это, тут же на землю упал:
— Вот и меня колдовской сон сморил, — говорит. И вправду, заснул.

Тут только Дмытро разглядел в том круге света, что на теле князя лежит-распластался ещё один призрак. Женщина в дорогих одеждах будто сверху Иеремию прикрывает.

Тут и голос её громкий послышался:
— Не отдам сына! Не твой он! Уходи! Пусть Господь Иеремию судит!

Взвыла ведьма. Пуще прежнего стала о заслон биться. Тут Дмытро и смекнул, что призрачная женщина есть не кто иная, как мать князя. Давно почившая в православной вере княгиня Райна, которой князь клятву материнскую дал, веру не предавать. Да в девятнадцать лет не сдержал, стал католиком.

Выхватил Дмитро саблю, и Ян то же самое сделал. Вдвоём на ведьму напали. Бьются с ней, рубят лапы когтистые, а те снова отрастают. Смеётся чудовище, кровавой слюной брызжет. Ничего шляхтичи сделать ему не могут, но и до Иеремии у ведьмы долезть не получается.

Тут спящий пан Заглоба один глаз открыл:
— Воду святую возьмите! — крикнул. — За иконой должна быть, — и снова заснул.

Ян огляделся. И впрямь, за иконой в углу что-то виднеется. Хвать — а там ковш дорогой с водой освящённой. Взял он ковш, из него на саблю себе плеснул, а потом с разворота одним ударом снёс ведьме зубастую голову напрочь.

Тут же исчезло всё: монахи и призрак княгини Райны.

А тело князя вспыхнуло огнём ярким. Может, лампадку с маслом кто из них случайно перевернул, и занялось — то непонятно было.

Быстро огонь потух, шляхтичи после боя и отдышаться не успели. Шатёр разорённый в полумрак погрузился, а тело ведьмы снова человеческим сделалось.Только одежда на нём разорвана, в крови всё и без головы. Дмытро останки святой водой полил — вмиг ведьма в золу истлела, совсем ничего от неё не осталось.

— Фух, — вытер Ян пот со лба. — Кажись, справились.
— Ага, — ответил Дмытро. — А ты что, Ян? Зачем на себя проклятье моё взять хотел?
— Так это, — пан Скшетуский затылок почесал. — Ты же мне друг, Дмытро. Самый лучший. Я за тебя и жизнь бы отдал.
— А! — Дмытро согласился. — Так и ты мне друг лучший. И я за тебя жизнь отдал бы — не задумался.
— Так обнимемся, друже! - шагнул к нему Ян.
— Обнимемся! — сгреб его в объятия расчувствовавшийся Дмитро.

Тут пан Заглоба не вовремя зашевелился. Отпрянули шляхтичи друг от друга, чтобы глупостей про них не подумали, но, видно, поздно уже было.
Заглоба на полу сел:
— А спал я, — говорит. — Не слышал ничего и не видел. Так что? Обдурил всех князь Иеремия?
— От, гадство! — Дмытро разозлился. А Ян только глазами весело стрельнул — не расстраивайся.
— Не перешёл воевода в веру католическую? — как ни в чём ни бывало пан Заглоба продолжил. — В православии помер? А то, я думаю, такой скорый на расправу пан, а иноверцев на землях своих не притеснял. Монахам Магарской обители, что к бунту против него подстрекали, простил, и саму обитель землями и расположением пожаловал. Ох, хитёр Ярёма был! Видели тех монахов призрачных? Голову даю, самым первым узнал я покойного игумена Калистрата. (4)

— Так вы ж, пан Заглоба, спали? — Ян глаз прищурил.
— Я спал, но иногда просыпался. Уж больно вы шумели, — Заглоба палец поднял. — А кто тебя про святую воду надоумил? То-то же.

Тут Якуб в углу шевелиться стал, за ним ксёндз поднялся. Смотрят по сторонам — ничего понять не могут. Пан Заглоба начал им разъяснять, что лампаду с маслом они перевернули. Пожар начался, все и угорели.
— Если бы я не пришёл, совсем бы померли. Смотрите, что утворили? Князь Иеремия у вас лицом обгорел!

Заохал Якуб, за голову схватился. Ксёндз стал порядок наводить, свечи зажигать — темно уже в шатре было. К закату солнце клонилось.

А шляхтичи на двор вышли. Поговорить.
— Шо делать будем, Дмытро? — Ян спросил. — Как князя хоронить? Не католик он, сам видел.
— Не католик, — Дмытро вздохнул.

— А давайте, милсдари, скажем, — пан Заглоба предложил. — Коль пожар случился, и князь обгорел, пусть в закрытом гробу его хоронят. Чтобы народец не пужать. А в тот гроб кого-то из солдат положим. Что в лазарете от лихоманки померли. А гроб с телом Иеремии отправим в Мгарский монастырь — так правильно будет. Пусть его там отпоют, похоронят и читают над ним усердно. (5)

— Прав пан Заглоба, — Дмытро сказал. — Так и сделаем. Жендзяна с телом отправим — то человек верный. А если ещё и денег ему дадим, он язык за зубами до смерти держать станет. Ну и орать по утрам, будить нас целую седмицу не будет.

— Добро! — обрадовался Ян. — Жендзян поедет. Горластый, сучий потрох, шо кот по весне, но шляхтич, хоть и бедный. Тайну сохранит.
— А пока надобно нам господу помолиться и за спасение поблагодарить, — Дмытро кивнул.
— Слухай, — хитро прищурил глаза Ян. — А может, нехай ксёндзы молятся? У них то лучше выходит. А мы поедем, в речке скупнёмся.

— А и правда, хлопцы, езжайте, — поддержал пан Заглоба. — После такого страха надобно в текущей воде омыться. А я тут с телом распоряжусь. Заодно и столы накрыть велю. Надобно князя хорошенько помянуть.

— Так поминали уже, — пан Скшетуский удивился.
— То мы его в католической вере поминали, а теперь в православной надобно, — пояснил пан Заглоба.
— И то верно, — согласился Дмытро. Поехали, скупнёмся, а потом горилки выпьем да закусим.

— Только не огурцами, — притворно испугался Ян. — Я на них до скончания веку смотреть не стану. Подлый фрукт! Помянем князя и спать пойдём. День долгим вышел, устал я. Ну шо? Наввыпэрэдкы? — и дал коню шенкелей.
— Давай! — Дмытро рассмеялся и вслед ему поскакал. Прямо в сторону речки Ростовыци.
___________________
1 — Димитрий Ежи Вишневецкий — князь, воевода белзский, краковский каштелян, великий коронный гетман. После смерти отца находился под опекою Иеремии Вишневецкого.

2 — Князь Иеремия Вишневецкий скоропостижно скончался 20 августа 1651 года 11:00 в польском военном лагере под Паволочью. Перед этим он поел огурцов и запил их мёдом, от этого заболел и умер. Но такое объяснение не удовлетворило польское войско. Армия подозревала, что их любимого вождя отравили. Чтоб не допустить бунта, было проведено коллективное вскрытие, не подтвердившее версии об отравлении.

3 — Так и случилось. В ноябре этого же года в Хмельнике скончался коронный гетман Николай Потоцкий — второй из предводителей войска польского в битве при Берестечке. После длительных переговоров и небольших стычек война возобновилась, и в 1662 году казацкое войско Богдана Хмельницкого наголову разбило коронное польское войско под Батогом.

4 — Иеремия Вишневецкий перешёл в католичество в возрасте девятнадцати лет. Но православных и ариан князь на своих землях не притеснял. Особо выделял Магарский православный монастырь, основанный его матерью. В крупном, по тем временам, городе Сребном поддержал организацию православного братства со школой, больницей и домом для собраний. В 1646 году Вишневецкий, будучи в то время старостой каневским, писал своему подстаросте, чтобы не смел притеснять Креховский православный монастырь. Веротерпимость была характерной для Украины-Вишневетчины. Сын Иеремии, князь Михаил Вишневецкий, был избран в 1669 г. королем Польши.

5 — После смерти тело Иеремии из Паволочи было перевезено в костёл в Соколе. Проведённая в 1980 году экспертиза доказала, что останки не принадлежат князю, так как не подвергались вскрытию, тогда как труп Иеремии Вишневецкого был публично вскрыт в Паволочи. Место настоящего упокоение князя пока не обнаружено.

---

Самому нравится

Итак, за спецквест я проголосовал. Остался бонус.
Мы его выложили, посмотрите, хорошее настроение я вам гарантирую.) Он очень пошлый интересный. Там много красивых членов картинок, видосиков, мемчиков и сисеклюбимых героев из разных кинофильмов.

@темы: ФБ-21 зима

---

Вот согласен, идеальный каст. Да там все прекрасны. Очень жду премьеры.
www.picuki.com/media/2523376009670777740
Главное - не сгореть, что, я чувствую, это вполне возможно, уже подгорает.)
Но мне не очень Волков. Посмотрю его в динамике. Возможно, поменяю мнение.

@темы: Чумной доктор

---

Редкая милота

Панда с детками.)Не мог пройти мимо.
www.facebook.com/100004125873674/videos/2005926...

@темы: Понравилось

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Даже очень

Увидел и не смог не утащить. Это прекрасно.)

А утащил вот тут
www.facebook.com/profile.php?id=100008335410680

@темы: Понравилось, Разное

---

астановись!(нет)

Ебан...тому, как известно, покоя нет.) Если тебя засосало опасное сосало, то сразу не выплюнет, если выплюнет вообще. Сегодня с утара - обана! Оказывается есть программа с искусственным интеллектом, которая улучшает качество видео. Не в том плане что стабилизирует кадр или позволяет там... цветопередачу менять - этого в инете сколько влезет, а реально улучшает.
Помните первое видео - знаменитое «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота»? Французская короткометражка снятая 1896 г братьями Люмьер. Да кто его не помнит! Качество пздц.
Хотя, смотря некоторые фильмы тридцатилетней ( не столетней) давности, мне кажется, что их снимали той же камерой те же братья Люмьер.)

И вот, что сделал с ним Юпитер нейросеть.
www.youtube.com/watch?v=3RYNThid23g

Посмотрел я на это дело с утра и решил, что вот это мне надо прямо кровь из носу. Почему? Не знаю, надо и всё). У меня как раз исходник подходящий есть попробовать. Вот интересно, у меня получится? Если получится - покажу. если не получится сделаю вид, что " а ничего не было"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Наше команда выложила визуал.
И, я смог реализовать неожиданно вспыхнувшее увлечение.) Давно хотел научиться, и вот - вуаля! Не могу сказать, что я постиг все тайны, как раз наоборот, я в начале пути. Спасибо Likeiason, она меня не бросила пока.) Никогда не догадаетесь, что из выложенного мое. Ну... возможно один угадаете, не больше.
Но у нас моного классного, посмотрите.

@темы: ФБ-21 зима

---

Надо было вместе, чтобы два раза не вставать, но да бог с ним.

Название: Почти свобода
Бета: Eanatum
Размер: миди, количество слов 1759
Фандом: советский кинематограф
Пейринг/Персонажи: Леонид Ильич Брежнев, Владимир Мотыль, Георгий Чухрай
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения:
Все упомянутые вырезанные сцены, действительно, имели место быть в первоначальном варианте фильма.
Факт того что фильм создан на основе реального рассказа очевидца имеет место быть. Подробности - фантазия автора.
Фотографии кликабельны.

«Ну вот что, ребята. Пулемёт я вам не дам.»
к-ф «Белое солнце пустыни»
Павел Верещагин

— Ты обещал мне полную свободу на съемочной площадке!
— Володя, не кипятись! Я обещал — ты получил, какие проблемы?
— Какие проблемы? Ты серьезно?
Руководитель ЭТК (Экспериментальная творческая киностудия) Георгий Чухрай лучше кого-либо знал все их проблемы.
Началось с того, что осенью тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого на киностудии стартовали съёмки эпопеи «Освобождение», на которую были брошены все силы и ресурс. «Белому солнцу пустыни» доставались крохи с чужого стола.

С большим трудом и ненадолго ему — режиссеру Владимиру Мотылю — удалось выпросить одиннадцатый кавалерийский полк, который снимался в «Войне и мире». Ругани из-за него было больше, чем результата. В конце концов, никаких путных конных трюков снять так и не удалось, тем не менее один из конников таки умудрился свернуть себе шею прямо на съемочной площадке.

К тому же подобранные на главные роли актёры постоянно бухали. И не просто бухали, а бухали и дрались. Перед съёмкой эпизода боя на баркасе Паша Лиспекаев, игравший Верещагина, пришел с разбитой мордой и с такого жестокого бодуна, что и гримировать не пришлось.
Потом съёмочную группу обвинили в перерасходе средств. А как их не перерасходовать, если съёмки затянулись?
И так лепили декорации из дерьма и палок, а на роли басмачей задействовали местных пейзан, многие из которых, как он вскоре узнал, были настоящими бандитами. Даже авторитет у них свой имелся — «Али». Чтобы на съёмках был порядок, пришлось ему выдать маленькую роль. В фильме Али играет самого себя и говорит: «Таможня дает добро».

Бандитский авторитет Али из Махачкалы, снявшийся в фильме.



Старт «Белого солнца пустыни» получался крайне несчастливым.
Началось всё с того, что никто из серьезных режиссеров не хотел брать этот сценарий.
Первым снимать его отказался Андрей Михалков‑Кончаловский, не увидев в сюжете ничего, кроме приключений — такое ему было неинтересно.
За ним это сделали Витаутас Жалакявичус, Юрий Чулюкин и Андрей Тарковский. Тогда предложение сделали ему — Владимиру Мотылю.

Владимир знал, что его считали «неблагонадёжным», поэтому отказываться сразу не стал, но, прочтя сценарий, пришёл в ужас. Картонная роль красноармейца Сухова, выполнявшего свой «интернациональный долг», напрочь убивала и так трещащий по швам сюжет, густо политый клюквенным вареньем.
Главный герой был похож не на живого мужчину, а на никогда не унывающего персонажа русских сказок Иванушку Дурачка, а и что с этим делать — было пока не ясно.

После долгих препирательств Гера, Георгий Чухрай все-таки уговорил Володю, пообещав переписать диалоги до удобоваримой формы и разрешив вносить любые коррективы.

Первичный вариант сценария принадлежал Рустаму Ибрагимову и Валентину Ежову, и, как Владимир понял, написан был на основе реальных событий.

Вроде бы один ветеран гражданской войны некий Саур Рахимов рассказал своему другу, как спасал брошенный бандитом Абдуллой в пустыне гарем.
— Какой гарем может быть у бандита? — удивился тогда Владимир, но Гера только плечами пожал:
— Ну какой бандит? Князь местный или как там у них это называлось? Бай? Бей? Хрен его знает.
— Поня-ятно, — протянул Владимир. — Ладно, пускай бандит. А зачем он требует у жён самоубиться? Ислам это запрещает. И самоубийства, и принуждения к нему. У них это очень тяжёлый грех.
— Не мучай меня, ты снимаешь советский «вестерн», а не концептуальную трагедию. Зачем тебе достоверность?
— Может, потому что не привык снимать дерьмо?
Гера досадливо передернул плечами и вышел — разговор себя исчерпал.
— Анекдот на анекдоте, — неизвестно кому пожаловался Владимир и швырнул папку со сценарием на стол. Ладно, прав Гера, кому нужна эта достоверность?!
Тем более, найти и расспросить Рахимова не представлялось возможным. Убит неизвестным, застрелен выстрелом с большого расстояния в Красноводске в тысяча девятьсот двадцать седьмом.

Он изменил в сценарии многое. Очеловечил Фёдора Сухова, создав ему любовь всей жизни — дородную Катерину Матвевну, придумал письма Сухова к своей жене. Они читались в полголоса, и текст к ним написал Марк Захаров. Увеличил роль Верещагина, из эпизодического сделав его одним из главных персонажей, и внёс еще бог знает сколько правок и дополнений пока то, что предстояло отснять, не стало ему нравиться хотя бы приблизительно.
И всё равно закончилось так, как и должно было закончиться: Сурин ( директор Мосфильма) акт приёмки не подписал.
— Я тебе говорил, — резонно огрызался Георгий Чухрай на его жалобы. — Я тебя предупреждал: снимай вестерн и не выделывайся. Концептуальности ему захотелось. Вот и получил.
— Ге-ра! — примирительно гудел Владимир. — Ну, Ге-ра!
— Хорошо. Я знаю, что нужно делать, — наконец смилостивился Чухрай. — Только пообещай, что будешь молчать, как рыба об лёд, и кивать, как китайский болванчик.
— Обещаю! — отчаянно пообещал Владимир. Выхода у него не было. Или картина ляжет на полку на долгие годы, или... Или как повезёт.
***

Председатель Президиума Верховного Совета СССР, Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев очень любил фильмы в жанре вестерн. Именно этой его маленькой слабостью решил воспользоваться Георгий Чухрай.

Затея была рискованной — фильм мог не понравится, но Гера резонно рассудил, что, раз акт приёмки не подписан, хуже, чем есть, уже не будет. Но всё вышло просто очень хорошо. Фильм понравился, и не просто понравился, а вызвал восторг, и на следующий день он, Владимир Мотыль и Александр Сурин были приглашены на аудиенцию к Самому.

— Очень, очень, понимаешь, хороший фильм, — довольно гудел Леонид Ильич, рассматривая мнущихся перед ним «киношников». — Кстати, а почему не приняли? — обратился он к Сурину, показав полную осведомленность. — Фильм-то отличный. И музыка на высоте, и песня!

— Э-э... — замялся Александр Владимирович, отправивший «Белое солнце...» на полку из-за «плохого качества съемок». — Фильм отличный и музыка прекрасная, но надо дорабатывать, — нашёлся он, выбрав самый нейтральный из возможных вариантов.
— А вот в этом вы правы, товарищ Сурин! — оживился Леонид Ильич. — В этом вы правы! Надо дорабатывать. Вот, например, в конце. Зачем жена Верещагина сходит с ума? Хорошая баба, а вы с ней вот так!

Генсек замолчал, уставившись на собеседников строгим взглядом.
В конце фильма, действительно, была тяжёлая сцена, где, после гибели Верещагина, его жена Настасья, которую сыграла актриса Куркина (нынешняя жена режиссера), с горя сходит с ума.

Она идёт вдоль берега к станции, к занесенным песком железнодорожным путям. Падает на колени, бормоча бессвязные слова о Паше, о родной Астрахани, о погибшем сыночке и ползает по рельсам, разгребая песок. Образ жены Верещагина был одним из самых любимых у Володи, а Куркина хороша в своей зрелой красоте и сцену сумасшествия сыграла очень достоверно.

Леониду Ильичу на тот момент исполнилось шестьдесят четыре, но, видимо, порох в пороховницах Генсека еще не отсырел.

— Такую бабу загубили! — не дождавшись ответа, продолжил Леонид Ильич. — И добро бы по делу, а тут так, на пустом месте! Муж-то у нее кто?
— Таможенник, — настороженно сказал Гера, потому что молчать было неприлично.
— Таможенник, хе! — довольно крякнул Генсек. — Белогвардеец он, боевой унтер-офицер и кавалер Георгиевских крестов, — Леонид Ильич снова удивил, продемонстрировав не только редкую внимательность, но и знание имперских чинов и наград. — Явно же, что с Абдуллой этим хорошо знаком и до революции делишки незаконные вёл. Контрабанда, понимаешь, нарушение закона.
— К тому же пьяница, — вдруг невпопад поддакнул Сурин и удостоился тяжёлого, неприятного взгляда: Леонид Ильич заложить за воротник сам был не прочь, здоровье пока позволяло.
— Пускай эта Анастасия поплачет немного, а потом успокоится, — с выбранного пути Генсека свернуть было невозможно, как ледокол «Ленин». — Нечего тут, понимаешь! Найдёт себе другого. Получше, чем этот Верещагин!

Георгию было весело, что Брежнев приревновал киношную Настасью к киношному же белогвардейскому мужу-офицеру, и одновременно страшно, что Володя сейчас полезет в спор и объяснения, защищать любимую героиню, но тот послушно кивнул.

Кадры из вырезанной сцены.




— И это... Сцену, где Абдулла со своей женой милуется. С виноградом которая. Вырезать. Безобразие, понимаешь!

Это была сцена в начале фильма, где отряд Рахимова пытается захватить бандитов и гарем в Старом городе.
Голый Абдула лежит в постели, к нему прижимается почти обнажённая сисястая Джамиля. Она кормит мужа виноградом, тот улыбается. Джамиля цветёт чайной розой.

— Он же убить хотел своих жён, — резонно заметил Генсек, — а у вас получается, что нет. Что у них там какие-то чувства. А какие чувства могут быть у бандита?
— Так очевидец рассказывал, — робко возразил Мотыль. О том что изначально у него не было уверенности, что Абдулла жён своих хотел именно убить, Володя промолчал, и Георгий перевёл дух — вот и правильно. Кому нужна правда? В фильмах такого жанра злодей должен оставаться злодеем. Хотя, на самом деле, сюжет в этом месте провисал зверски. Если задуматься, у Абдуллы было куча возможностей осуществить намерение.
Георгий разочарованно вздохнул.
Володя тоже выглядел очень расстроенным. Оно и понятно: заботливо припрятанная концептуальность топала прямиком псу под хвост, и это было только начало.
Сцену с виноградом Гере и самому было жаль до слёз. Она превращала Абдуллу из шаблонного контрреволюционера-антагониста в живого человека с историей, чувствами и отношениями.

— Убрать! — возмущенно сверкнув стёклами очков, потребовал Генсек.
Гера понуро кивнул, автоматом отметив, что Володя и Сурин сделали то же самое.
— Он бандит, басмач — вон, Петруху убил! — кипятился Леонид Ильич.
— Да, Петруху жаль, — в тон поддакнул Сурин, заслужив благосклонный и короткий кивок.
— Девочку задушил, — продолжал бушевать Леонид Ильич. — Ей бы жить да жить! Зачем?!
— У них за измену одно наказание — смерть. Так что всё по закону, — попытался объяснить Володя. — По их закону, конечно, не по советскому, — поправился он быстро.
«Ой, зря-я-я... » — подумал Гера и аж дыхание затаил. Но ничего страшного не произошло. Леонид Ильич пожевал-пожевал губами и неожиданно выдал:
— Всё равно девчонку жаль. Потанцевала немного, чадру сняла, живот показала — безобразие оно конечно, но совсем голой-то не раздевалась!
— Дикари, — почти правдоподобно возмутился Сурин. — Фанатики.
Все помолчали.

— А может мы того, её тоже вернём? — внезапно, с робкой надеждой посмотрев на Мотыля, спросил Генсек.
— Ну... — разочарованно протянул тот. — Если и Настасью и Гюльчатай...
— Ладно, — согласился Брежнев, — прогнозируемо сделав выбор в сторону фигуристой вдовы Верещагина. — Девочку пусть бандит душит. Нечего, понимаешь, при живом муже, понимаешь, этим вилять! — он покрутил в воздухе расставленной пятернёй. — А Настасью вернуть в разум!
Гера счастливо закивал — это было меньшее зло.

— И главное! — поднял указательный палец дорогой Леонид Ильич. Мне не нравится финальная сцена с гаремом. Неправильная она какая-то...
— Не советская! — снова подсказал Сурин.
— И не советская, — согласился Генсек.
— Так очевидец рассказывал, — совсем вяло возразил Владимир Мотыль, уже понимая, что финальную сцену: тщательно продуманную и горячо любимую, придется переснять.
В ней раненый в плечо Фёдор Сухов стоит на коленях возле убитого им Абдуллы. Женщины вылазят из цистерны и бегут сначала кажется, что к красноармейцу, но потом пробегают мимо и, падая на колени перед телом мужа, горько и громко рыдают, воздевая руки к небу, и рвут на себе волосы. Сцена была интересной: в одночасье переворачивала всё с ног на голову и делала историю внезапно совсем другой и про другое. К тому же она была одной из немногих, действительно имевших место в реальном рассказе Рахимова, но спорить с Генсеком мог только господь бог, а никто из них им не был.

Переснятый финал, не вошедшая в фильм сцена.
www.youtube.com/watch?v=Hxl8_uxM4GE



— Он их спас, а они, понимаешь! — лютовал Леонид Ильич — У них впереди светлое будущее, а они, понимаешь! Глупые бабы!
— Советский зритель не поймет, — привычно подсказал Сурин.
— Вот! — подняв указательный палец в верх, заключил Леонид Ильич, ставя точку.
Гера страшными глазами посмотрел на Мотыля. Тот с силой сжал зубы и отвернулся. Со сценой можно было попрощаться.

— Ну и что у нас получается в финале? — тоскливо спросил Владимир, когда они сели в автомобиль.
— А херня у нас в финале, — не стал разочаровывать его Гера. — Три большие сцены тю-тю, и без права на помилование. Финал придётся переснять. Или читай отходную — фильму конец.
— Если убрать две последние сцены, получится жутенький водевиль с горой трупов, кастрированным финалом и невнятной идеей, — мрачно констатировал Мотыль то, что и так было понятно.
— А и пусть получится! — махнул рукой Чухрай. — Идея как раз очень внятная: пролетарии всех стран бодро, весело и прочее и прочее. Люди такое любят. Особых премий ты не заработаешь, но зритель на фильм пойдёт.

— Пойдёт, — подумав, согласился Владимир. — Ладно, будем реалистами. Не получилось концептуальности — да и хер с ней. Что? В первый раз? Особенно в свете последних событий. Кто бы мне позволил?

Чухрай благоразумно промолчал. И так понятно, что Володя имеет в виду операцию «Дунай». После недавнего ввода в Чехословакию войск Варшавского договора, означавшего конец «Пражской весны», демонстрации двадцать пятого августа на Красной площади и самосожжения на Вацлавской чешских студентов, фильм про установление советской власти на спорных территориях мог быть или совсем не серьёзным, или никаким. А они с Володей не евтушенки, чтобы: «Танки идут по Праге» — и не ебёт!
В смысле, всё равно, что с тобой дальше будет.
— Ты же снимал советский вестерн, вот в выжимке он и получился, — вяленько успокоил он.
— С правильным, блядь, социалистическим финалом, — не поддержал шутки Мотыль.
— У тебя всё равно ничего бы не получилось, — «успокоил» Георгий Чухрай. — Не он, так студсовет бы заставил финал переснять. Скажи спасибо, Генсек хоть Петруху оживить не приказал. А вполне же мог!
— Мог, — согласился Владимир и немного повеселел — его фильм, пусть и с купюрами, всё-таки встретится со зрителем.

@темы: ФБ-21 зима

---

Я охренел или ахренел - не знаю, как правильно

Последнее время слово мискаст я читаю так часто, что даже улыбает.
Чурсин мискаст? Да вы просто не знаете значения этого слова!

Прости, Владимир...)))

@темы: Отблески Этерны

---

Все побежали и я...

Посмотрел, все уже деанонились по безрейтингу, а я забыл.
Этой зимой за команду Истории. Не знаю, почему написался этот фик, я совсем не восточный человек и полигамия для меня - серьезный повод к членовредительству. Но мне было интересно на какое-то время стать или попытаться стать женщиной востока. Попробовать думать её мысли и совершать ею поступки. И все равно получилось с украинским акцентом - непреодолимое желание схватить сковородку и по голове - это в крови.
Большое спасибо бете, что выдержала этот текст. Большое спасибо z_iren, которая очень помогла мне с матчастью и удержала руку, пытающуюся схватить шаблю и - ха, всех на куски! Поэтому в финале лайт вариант.)
Будет без картинок, мне их лень вставлять. Если кому интересно с ними - ссыль на битву.

wtfb2021.diary.ru/p220403592_wtf-history-2021-t...

Название: Меня зовут Зухра
Бета: Eanatum
Размер: миди, количество слов 5428
Фандом: «Белое солнце пустыни»
Пейринг/Персонажи: Зухра, Абдулла, упоминаются Фёдор Сухов, Рахимов, все жёны и наложницы Абдуллы
Категория: гет
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения:
Нелинейность повествования.
Жёсткий фокал, мнение героини не всегда совпадает с мнением автора.
Вольная интерпретация автором многих известных исторических фактов. Правда сплетена с художественным вымыслом в приблизительно равных пропорциях, на достоверность не претендует.
Фильм «Белое солнце пустыни» создан на основе реального рассказа очевидца. Подробности - фантазия автора.

«Хорошая жена, хороший дом —
что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?»
Абдулла
к-ф «Белое солнце пустыни»

Зухра вытерла невольные слёзы счастья и улыбнулась. Ну вот и всё. Наконец-то. Последние затяжки сигареты — она с трудом заставила себя не торопиться, пальцы с дорогим маникюром мелко дрожали. Не спеши, не суетись, сделай всё правильно. Ты умная девочка, умная, смелая и решительная. Ты молодец, Зухра, ты заслужила.
***
— Нет, милая, если ты хочешь попасть, и попасть именно туда, куда целишь, лучше всего стрелять из положения лёжа с упора.
Она улыбается и послушно переворачивается на живот.
— Винтовку надо держать вот так. Приклад плотно упирается в плечо и... Нет, неправильно. Будет сильная отдача, можешь сломать ключицу. Вот так. Молодец!

***
Зухра почувствовала, как к спине прижимается сильное и горячее тело. Ухоженные руки поправили оружие, потом на мгновение замерли. Длинные пальцы осторожно заправили выбившуюся из косицы прядь за ухо, и вначале тёплое дыхание, а потом мягкие губы нежно коснулись чувствительной кожи на затылке.

Её Абдулла. Зухра довольно улыбнулась, положила винтовку и, змеёй извернувшись в крепких объятьях, обняла ногами узкие бёдра мужа.
— Люблю тебя, господин!
— И я тебя, малыш.

Занятия они возобновили только на следующий день. Сначала было не до того — жаркая страсть и долгие, томные ласки, которыми умело и охотно одаривал её Абдулла, короткий сон в крепких объятиях и снова горячая вспышка страсти: глубокие, влажные поцелуи, нежные пальцы на твердеющих сосках и слова, слова любви, от которых тело плавится, как нагретый воск.

А вечером мужу пришлось уехать. Бандиты напали на караван с пряностями, который шел из Афганистана в Асхабад через их землю. Охран₆а подоспела вовремя, но Джавдету с полусотней всадников удалось скрыться, и Абдулла отправился за ними в погоню.

Известие было очень плохим.
Раньше ни Джавдет, ни Ходжинияз — известные басмачи1, люди без чести и совести — не решались нападать на кишлаки и караваны, которые охраняли моджахеды2 — люди Абдуллы-хана.
Но это раньше. А теперь вернулись те, кого мужчины называют большевиками. Те, кого удалось выгнать со своих земель осенью семнадцатого.

Брат рассказывал ей, что тогда произошло.

Восстание против советской власти подняли рабочие, которые отказались идти в армию, чтобы воевать на стороне большевиков. Во время всеобщего собрания прискакал отряд красноармейцев и открыл огонь по толпе в попытке разогнать митинг. Но большевики перепутали людей со стадом баранов: ветераны первой мировой войны и железнодорожники взяли в руки припрятанное оружие и дали достойный отпор. Члены Совнаркома были арестованы.

Посланным для подавления восстания красноармейским карателям навстречу выступил отряд туркменов под предводительством шести местных — бывших фронтовиков. Узнав об этом, красные попытались бежать, сначала на поезде, прихватив ценности городского банка. Но местные жители отцепили паровоз от эшелона и разобрали рельсы. Тогда большевики попробовали уйти с награбленным на подводах, но люди, не сочувствующие красному движению, подпилили в телегах оси.
Красных захватили и расстреляли.

Следующей ночью под Асхабадом были расстреляны ещё девять комиссаров Закаспийской области.

Так началось Асхабадское восстание, постепенно захватившее всю страну. К рабочим примкнули туркменские влиятельные роды и племена. К середине лета восемнадцатого на всей территории Закаспийской области была установлена власть Закаспийского временного правительства, выдвинувшего лозунг : «Долой большевиков, власть народу!», имея в виду Всероссийское учредительное собрание, провозгласившее Россию федеративной демократической республикой.
До ноября 1919 года продолжались бои между красными и повстанцами, поддерживающими Туркестанскую белую армию.

Два года тревожной, но всё-таки счастливой жизни, и теперь короткому счастью пришел конец. Они проигрывали, чужаков было слишком много, они были лучше вооружены, фанатично безжалостны и жестоки, а местные крестьяне — практически рабы — апатичны и равнодушны: они не умели и не хотели сражаться.

«Наши союзники уходят, — она слышала, так сказал мужу её отец про англичан, помогавших им в борьбе. — Они уводят солдат, война проиграна. И нам тоже надо уходить. Если на эту землю придут большевики, порядок закончится».
«Когда придут большевики», — сделав ударение на первом слове, поправил его Абдулла-хан.

Так всё и получилось.

К середине лета девятнадцатого года англичане вывели войска, а руководство силами Добровольческой армии перешло к Антону Ивановичу Деникину — заместителю верховного главнокомандующего Русской армии адмирала Колчака и его будущему преемнику на посту Верховного правителя России.

Постепенно ситуация становилась хуже на всех фронтах.

Генерал Деникин с семьей бежал из Константинополя за границу. Многие офицеры и те, кто сражался на стороне восставших, вместе с семьями, спасая жизни, эмигрировали вслед за ним, но большая часть местных предпочла остаться и сражаться, объявив неверным джихад.3
***
— Почему мы не сражались так, когда пришли воины Императора Александра? — однажды решилась задать вопрос Зухра, имея в виду присоединение Закаспийских земель к Российской империи, произошедшее не больше, чем полстолетия назад.
— Мы сражались, — усмехнулся муж, — но проиграли.
И, помолчав, задумчиво добавил:
— Думаю, это к лучшему.
— Почему? — не смогла скрыть удивления Зухра.
— Это сложно, девочка, но попытайся понять. Российская империя принесла на наши земли благополучие: построила города и заводы, проложила железные дороги и научила нас добывать нефть — чёрное золото. Мы стали жить лучше, богаче и интересней. А главное — она не пыталась поменять уклад нашей жизни и не мешала нам чтить Аллаха.
— А большевики? — настороженно спросила осмелевшая Зухра. — Они тоже могут сделать для нас хорошее?
—Большевики запрещают людям любой Иман4.
Зухра испуганно вскрикнула и закрыла лицо руками.
— Как можно запретить почитать Аллаха, мой господин? — не сумев сдержать любопытства, снова спросила она через некоторое время задумавшегося о чём-то своём мужа.
— Никак, девочка, — тихо ответил тот и поцеловал её в лоб. — Поэтому мы будем сражаться.
— Мы победим?
— Нет. Мы погибнем, их слишком много, — муж улыбнулся, приподнял ее лицо за подбородок указательным пальцем и поцеловал уже по-настоящему. — Не думай о плохом. Все когда-то умрут, никто не живёт вечно. Такова воля Аллаха.


***
Зухра знала, что многие мужчины пали в бою или вынуждены были покинуть страну.

Одни выбрали Иран, других принял Азербайджан, в котором было так же неспокойно.
Но большинство осталось, чтобы сражаться, как её Абдулла.
Некоторые отряды удерживались на границе с Афганистаном — песок и невыносимая жара, кто-то ближе к Каспийскому морю — в горных или пустынных труднодоступных районах. В любом случае, женщинам там места не было. Война — занятие для мужчин.

Война, которую они проигрывали.

Мужчины погибали в бою, и это казалось лучшим выходом. Будущее, которое ждало их женщин и детей, выглядело совсем безрадостно — хлопковое рабство за кусок чёрствого хлеба. Сбор «белого золота» под палящим солнцем — сущий ад. Особенно для тех, кто не привык к такому труду, мал или слаб здоровьем.

— Вы станете свободными, — сказал человек с усами в кожанной куртке. Он прискакал с отрядом красноармейцев в их город и собрал домочадцев во дворе большого дома Абдуллы, когда тот с моджахедами ушёл к Каспию.
— Это значит, никто не будет больше заботиться о нас, — шепнула Саида.
— А кто будет кормить нас? — на правах старшей жены осмелилась спросить Джамиля.
— Сами, голубушка, — рассмеялся усатый. Он отчаянно потел в неудобной одежде, но снять куртку или поменять её на чапан почему-то не спешил. — Вы будете работать и есть. А если вы не будете работать, то и есть вы не будете. Раньше вас содержали мужчины: отцы, братья и мужья, но в новом обществе женщина — полноправный гражданин и должна заботиться о своем пропитании сама. Собирайте хлопок, тките ковры.
Ни хлопок, ни ковры в кровавом водовороте, в который превратилась теперь их жизнь, никому были не нужны. Но того, кто называл себя комиссаром, это не волновало. Поэтому и говорить ему об этом было бессмысленно.
— У каждой из вас будет собственный муж, — продолжал человек в кожанке.
— Они убьют наших мужчин, убьют воинов — всех смелых и умных, а потом отдадут нас беднякам, — сказала Джамиля так тихо, чтобы неверный не услышал, — глупцам без денег и уважения. Тем, кто не может содержать даже самого себя. Они отдадут нас тем, чьи руки не знают, что такое сабля — они привыкли к мотыге, тем, кто не умеет держаться в седле, только водить под уздцы ослов. И мы станем жёнами глупых рабов.
— Бывших рабов, голубушка, — неверный всё-таки услышал. — Все люди теперь равны между собой. Революция уравняла мужчин и женщин, богатых и бедных.
Зухра тихо и зло рассмеялась.
«Аллах создал людей, а в правах их уравнял револьвер», — так говорил муж, перефразируя слова того, чьё имя не вспомнить. Говорил и смеялся. И оказался прав. Благородство сабель, рукояти которых сжимают воины Аллаха, ничто по сравнению со смертоносностью пулемета. Вскоре ей пришлось в этом убедиться самой. Муж был очень умным и считал, что доблесть и владение холодным оружием — красивый, но бесполезный в современных войнах дар Аллаха: если хочешь защитить свою жизнь — лучше научиться стрелять.
Зухра слушалась и любила своего мужа, она научилась.
***
— Когда целишься, на надо вдыхать и затаивать дыхание, милая. Дыши глубоко и ровно, а задержку сделаешь на выдохе. Тогда и нажмёшь спусковой крючок. Для нормального выстрела тебе нужно секунд пять — шесть. И не вздумай закрывать второй глаз.
— Хорошо, господин, я постараюсь.
И она действительно старалась.
***

Муж уважал родовые связи, был богат и щедр — настоящий глава рода, поэтому в его доме жило много женщин, которых он достойно содержал.

Четыре его жены, семь наложниц, из которых Саида была вдовой его старшего брата, две её незамужние дочери — племянницы Абдуллы, мать и две уже очень пожилые вдовы покойного отца, их сёстры, три двоюродные тётки Абдуллы, две вдовы племянников, две жены племянников, с тремя маленькими дочерьми, их служанки, и много кто ещё. Когда пришли красные, почти все мужчины, кроме немощных и пожилых, ушли с Абдуллой, а женщины и дети остались — что им оставалось делать? И продолжали жить.

— Кто из вас жёны Чёрного Абдуллы? — строго спросил человек в кожаной куртке. Все молчали. — Кто из них жёны Абдуллы? — схватил он за плечо старика Абдумалика.

Абдулла держал его в доме за то, что тот хорошо разбирался в лошадиных болезнях и особо присматривал за любимым жеребцом мужа породы ахалтеке Рахатом.
— Оы-э-э, — замычал Абдумалик, испуганно показывая на свой рот.
— Немой, что ли? — подозрительно спросил неверный.
— Мэ-ой, — расплывшись в идиотской улыбке, закивал тот.
— Тупые бараны!
Ата Абдумалик был не немой и совсем не тупой. Он был мудрым человеком.
Мужчина в кожанке брезгливо отпихнул старика и, сделав два шага, схватил за руку бабушку Зыба. Та громко заверещала.
— Цыц, дура! — прикрикнул на неё приехавший вместе с усатым невысокий мужчина с бородкой, которого гяуры называли командир Рахимов. Бабушка, неплохо знавшая русский, перестала орать и испуганно защебетала на дари, разводя руками: «Не понимаю!»
Усатый оттолкнул и её.

— Кто из вас жёны и наложницы Абдуллы? — повторил он. — Не хотите проявить революционную сознательность? Тогда поставим к стенке всех. Как пособников контрреволюции!
Он выволок из толпы одну из служанок:
— Показывай или... — он поднёс к закрытому паранджой лицу вороной наган. — Их должно быть одиннадцать.
Девушка зарыдала и стала по очереди тыкать трясущейся рукой в тех, кого искал гяур.
Все женщины тихо выли под своими чадрами, создавая монотонный, бередящий нервы гул. Зухре было очень страшно и она тоже выла, это почему-то приносило небольшое, но облегчение.
— Эти — идут к себе, — усатый показал на одиннадцать женщин, которых красноармейцы заставили сесть отдельно. — Остальные уходите! Расходитесь по домам!

Женщины перестали выть и над толпой разлилось тяжёлое молчание.
— А куда нам идти? — спросил ата Ильяс. — Это и есть наш дом.
— Это дом врага простого народа и басмача Чёрного Абдуллы. Всё его имущество конфисковывается по закону революционного времени. Здесь теперь расположится красноармейский отряд, а столько дармоедов кормить мы не сможем. Уходите.
Никто не двигался. Тогда комиссар Рахимов поднял револьвер и два раза выстрелил над их головами. Люди побежали, дети заверещали, женщины снова завыли и запричитали.

— Абдулла вернётся за своими жёнами, — сказал усатый Рахимову, когда все разбежались, — тут мы его и возьмём. Охраняй их и никого сюда не пускай. Абдулла очень хитрый, и он не трус, будь осторожен.

Рахимов и его нукеры охраняли дом день и ночь, но неделя шла за неделей, ничего не менялось и не происходило. Надзор постепенно стал ослабевать.
— Муж их бросил, — Зухра однажды услышала, как Рахимов сказал это одному из своих. — Зря мы тут торчим.

Еды в доме к тому времени совсем не осталось, а все ценные вещи забрали те, которые пришли с человеком в кожаной куртке. Красноармейцы всё чаще уезжали куда-то, а женщины продолжали ждать мужа.

Изначально их было одиннадцать, считая Гюльчатай — последнюю, которую Абдулла взял в жёны. Лейла — вторая любимая жена — не могла родить Абдулле ребенка, и тогда её отец отдал ему младшую дочь, чтобы скрепить желаемый союз их родов.

— Не бойся, милая, — сказал Абдулла Зухре после свадьбы. — Я люблю только тебя. Гюльчатай — совсем ребёнок, к тому же, она мне не нравится. Но её отец — ценный и сильный союзник, его род очень старинный и уважаемый. Пусть девочка созреет, там посмотрим.
— Господин в своём праве, — поклонилась Зухра, пряча улыбку. Она знала, что муж не любит костлявых, маленьких женщин и ценит зрелую красоту. Даже постаревшая Джамиля — его первая любимая жена — всё ещё была привлекательна для Абдуллы из-за роскошных форм, и он, пусть и редко, примерно через три дня на четвёртый, но приходил к ней.

Если Абдулла говорит, что Гюльчатай ему не нравится — значит, так и есть.
Он не опустился бы до того, чтобы врать собственным жёнам и наложницам5

Зухру очень удивляло и злило, когда неверные всех их называли неправильным словом «гарем», а всех девятерых оставшихся женщин — жёнами Абдуллы.
Гарем — это была женская половина в доме господина, куда мог приходить только он, а Абдулла, как примерный сын Аллаха, имел только четырёх жён.

Старшей была Джамиля, потом Лейла, она сама — Зухра и Гюльчатай. Остальные женщины были наложницами, взятыми Абдуллой по закону и делившими с ним ложе по согласию.

Всех своих женщин Абдулла вниманием и заботой не обходил и никогда им не изменял, как велел Аллах. Приходил в гарем каждый день.
Они танцевали и пели для него, играли на дударе и кормили своего мужчину сладостями и фруктами, а муж развлекал их: рассказывал интересные и весёлые истории. Абдулла любил, когда его женщины смеются. Потом муж уходил — у него было много важных дел. А вечером возвращался к одной из них, даря жёнам привилегию перед наложницами, как велел Аллах.
Зухра была любимой у Абдуллы. К ней он приходил почти каждый день.

Хороший муж: сильный, красивый, неутомимый и, главное, здоровый. Им очень повезло.

Под покровом ночи Абдулла вернулся за женщинами, когда они думали, что всему конец, и увёл прямо из-под носа Рахимова через тайный ход в Старый город.

Огулджан и Рахиля — этих двух Зухра не хотела даже вспоминать.
Наивные поверили красивым сказкам тех, кто пришел разрушить их мир. Они думали, если послушать неверных, спокойная и сытая жизнь вернётся. Наложницы и глупышка Гюльчатай спрятались и дождались, когда, не найдя их, Абдулла увёл остальных, а потом сдали их убежище в Старом городе командиру Рахимову.

Красные пришли туда. Напали посреди дня, бестолково и шумно, поэтому Абдулла, стоявший в Старом городе малым отрядом, сумел скрыться, вынужденный снова бросить женщин, но многие мужественные воины Аллаха встретили смерть в том бою.

Абдулла прокрался в Старый город, где их снова охранял отряд Рахимова, на следующий день один, надев паранджу — красные этого совсем не ожидали — и задушил предательниц собственными руками.

Гюльчатай он пощадил, даже не ударил:
— Ты слишком юна, глупа и испугана. Прощаю из уважения к твоей семье, но не вздумай больше открывать лицо, девочка, и слушать лживые слова неверных. Ждите, я скоро вернусь за вами, — строго сказал он и растворился в утренней дымке.
Абдулла-хан снова вынужден был скрыться в пустыне, но теперь они знали, что муж рядом, что он не бросил и придёт за ними.

Рахимов тоже это знал и охранял женщин днём и ночью.

— Чёрный Абдулла задушит вас, как задушил тех двоих, — смеялся он.
Женщины молчали. Они видели — чужак злится, что не может поймать их мужа, и срывает злость на них.

— Мы уйдём через море, — сказал им Абдулла в Старом городе перед тем, как напали красные, — в Иран. Мои люди и вы, мои верные жёны. Клянусь именем Аллаха! И если он будет к нам милостив, всё получится. У меня достаточно средств, чтобы обеспечить вам достойную жизнь в новом доме, а потом продолжить борьбу.

— Да, господин, — ответили они. — Мы верны тебе, господин.
Их мужчина никогда не врал им, тем более перед лицом Милостивого.
Когда командир Рахимов перепоручил их другому неверному — красноармейцу Фёдору Сухову, Зухра сердцем почувствовала — быть беде.

Сухов Абдуллу не боялся, но совсем не понимал, ни во что ввязался, ни что происходит.

«Восток — дело тонкое, Петруха», — эти слова он часто повторял своему нукеру, но сам даже не догадывался, насколько прав.

Наверное, этот Сухов был неплохим человеком, наверное, он был не виноват — тогда многие занялись от огня революции и пылали, сжигая вокруг всё, что казалось им пережитком старого времени.

Но в те дни Зухра не осознавала этого, она просто хотела, чтобы счастье вернулось, и не понимала, почему все эти люди не дают Абдулле забрать своих женщин из этого бедного городишки Пенджента и увёз сначала в Тегеран, а оттуда — уже не важно, куда. Муж сам решил бы, что для семьи лучше.

Ведь все они: и Рахимов, и Саид, отец которого был так дружен с Абдуллой, уважали мужа и знали, что эта земля принадлежит ему, как до этого принадлежала его отцу, деду и прадеду. Что они защищали её веками и теперь в своём праве.

Она не могла понять, почему муж и его воины для большевиков просто басмачи — бандиты, такие же, как Джавдет.
Это было неправильно.
Тогда Зухра не понимала, а теперь было поздно, и все, что осталось ей — это только вспоминать.
***
— Ты жмешь на спуск плавно и только указательным пальцем. Только один палец, вся остальная кисть остается неподвижной. Нет, не подушечками, а согнутым суставом, вот так... Вот, молодец, — муж довольно смеется. — А теперь я научу тебя заряжать винтовку и правильно прицеливаться.
***
Они торчали в проклятом Аллахом Пендженте, время в котором остановилось, и ждали.
Ждали каждый своего. Сухов — что вернется Рахимов со своим отрядом, а они — что Абдулла придумает, как забрать и увезти их из пропитавшихся ужасом неизвестности развалин.

Время тянулось медленно. Нервы у всех были на пределе.

А потом события сорвались в бешеный круговорот.
И если бы Гюльчатай внимательней учила слова Милосердного, всё могло бы закончиться хорошо. Абдулла не заколол бы Петруху, а таможенник Верещагин, с которым муж раньше вёл дела, не стал бы помогать красным.

Почему однажды Гюльчатай решила, что чужак, называвший себя Суховым, теперь их новый муж, не понял никто. Наверное, и впрямь была дурочкой. Даже не отличавшаяся особым умом Хафиза недоумённо пожимала плечами и стыдливо отворачивалась от пятнадцатилетней глупышки, которую отец и мать не смогли научить законам Шариата. Всем же понятно — Сухов неверный, а значит, в мужья никому из них не годится. Тем более Гюльчатай.
Она не наложница Абдуллы-хана, а жена, их брак освящён именем Аллаха, заключен по сговору и скреплён никахом.

Когда бесстыдница сняла паранджу и стала танцевать перед неверным, призывно виляя бёдрами, называя его новым мужем и предлагая себя, как простая рабыня, Саида лишилась чувств, Лейла бросилась вон от охватившего её ужаса, а Джамиля горестно заголосила на одной ноте, как по покойнику.

Быть беде — подумала тогда Зухра и не ошиблась.


Гюльчатай Абдулла задушил следующей ночью, и это никого не удивило. Бесстыжая нарушила закон Шариата на глазах у многих, опозорив мужа и собственную родню.
Хуже было другое — Абдулла заколол штыком и Петруху — нукера комиссара Сухова. Это было очень плохо, но тоже никого не удивило, муж не мог поступить иначе: Петруха совершил третий по тяжести смертный грех — так говорил Пророк Мухаммед. Увидев, как непотребно ведёт себя Гюльчатай, неверный Петруха возжелал её.

Но Фёдор Сухов слов Пророка не знал и за смерть нукера крепко разозлился.
К тому же он вбил себе в голову, что Абдулла кружит вблизи города, рискуя своей жизнью и жизнями своих людей, чтобы убить остальных женщин. Почему Сухов так решил — понять Зухра никак не могла: ведь Ислам запрещал убивать не по закону Аллаха.
Но поговорить с Суховым она тогда боялась — чужой мужчина, к тому же неверный. Аллах не простит такой грех. Да и вряд ли этот человек услышит слова женщины. Он всё время смеялся над ними, считал тупыми овцами, безропотно готовыми подставить шеи под кинжал мужа — бандита.


Но её Абдулла не бандит.
Он порядочный человек, это знали все, кроме чужаков.

Да, муж занимался торговлей и немного контрабандой, но контрабандой занимались здесь все. Это был самый распространенный, древний и очень прибыльный заработок, позволявший людям достойно содержать себя и свои семьи. Занятие это считалось благородным, а честные контрабандисты исправно платили товарный сбор Российской имперской таможне по устраивающей всех договорённости.

Абдулла-хан примерно чтил Аллаха, в юности учился в Англии и знал четыре языка, много читал, уважал Российского Государя-императора и дружил с местным генерал-губернатором, которого месяц назад расстреляли большевики.

К жёнам и остальным домочадцам Абдулла был справедлив и никого не обижал без причины. Двое старших его сыновей — дети Гюзель и Зарины — тоже учились в Англии. Когда здесь стало нехорошо, отец строго-настрого запретил им возвращаться домой, а год назад отослал к ним и Язгюль — двухлетнюю дочь Хафизы.

Хафиза горько плакала, но Абдулла был очень хороший отец, он любил девочку и был непреклонен — в Англии под присмотром братьев дочь будет в безопасности.

«Сейчас неспокойное время, милая. Дети должны рождаться в покое и достатке и приносить радость. Надо подождать», — так говорил Абдулла, когда Зухра просила мужа подарить ей счастье материнства. Муж опять оказался прав, она поняла это только сейчас. Зухра надеялась, что их общие дети еще родятся, пусть не на родине, но они обязательно будут.

Зря надеялась. Правду говорят, что лучших воинов Аллах забирает к себе первыми.

Муж продумал всё: баркас, на котором они уйдут через море, и средства, на которые начнут новую жизнь. Счастье маячило близко — рукой подать…

Мужа убил комиссар Сухов — «хороший человек» — так сказал про него Рахимов. Хороший человек, который просто и не разобрался, во имя чего и за чьи интересы воюет на чужой земле. Наверное, он действовал из лучших побуждений и хотел всех спасти.

Но почему-то получилось наоборот — все умерли, хорошие и плохие: Абдулла и Гюльчатай, Петруха и смотритель музея, таможенник Павел Верещагин и его жена. Бедная женщина сошла с ума и потом утопилась — об этом ей рассказала Хафиза уже в Асхабаде.
А всё ради того, чтобы, противясь воле Аллаха, не отдать мужу его собственных жён.

Сейчас, наверное, Зухра сумела бы объяснить Фёдору Сухову, что он был неправ.

Сейчас, через пять лет, когда вместо хиджаба на ней фуражка со звездой, а вместо паранджи — чёрная кожаная куртка, юбка чуть ниже колен, щегольские короткие хромовые сапожки, а на поясе кожаная кобура с вороненым наганом.
Теперь, если бы захотела, она смогла бы убедить кого угодно, рассказать, что это не ее Абдулла приехал в родной Сухову город Тулу с оружием в руках, чтобы командовать, по каким правилам жить тому с собственной женой и каким богам молиться.

Нет, она не стала бы ничего объяснять, а просто достала бы наган, который, по мнению покойного мужа, уравнивал её в правах с «хорошим человеком» товарищем Суховым, и решила проблему иначе.

Она — оперуполномоченый ОГПУ6 Зухра Мансуровна Мусаева.

Но тогда, стоя на коленях над мёртвым телом того, которого так любила, плакала просто женщина, потерявшая свое счастье.

Им позволили похоронить мужа только потому что все вдовы и наложницы Абдуллы-хана наотрез отказались идти дальше. Вернувшийся комиссар Рахимов долго и витиевато ругался, но Саид сказал, что надо подождать, что так будет лучше, и они были ему благодарны.

За возможность соблюсти обычаи, омыть тело и прочесть над ним молитву.
Зухра почти ничего из происходящего не понимала, как будто происходило это не с ней, впав в странное оцепенение, из которого ее не выводили ни плач подруг, ни понукания Рахимова двигаться дальше.

В себя она пришла в Асхабаде, куда они шли, а потом ехали, кажется, несколько дней.
Сухова с ними уже не было, и куда он делся, Зухру тогда не волновало. В городе, во дворе безликого дома, комиссар Рахимов опять устроил митинг: проорал что-то про трудовых женщин востока, новую светлую жизнь, спасение от смерти и попрощался.

Они привычно молчали.

Из дома вышли двое других мужчин и стали кричать друг на друга, решая, что делать с неожиданно свалившимся им на голову «гаремом бандита».

— Ты понимаешь, что такое политика? — нервно кудахтал коротышка в круглых очках и с козлиной бородкой. — Есть приказ показать пример. Женщины востока получают свободу и из глупых овец превращаются в полноценных членов социалистического общества. Понимаешь?
— Понимаю! — орал рыжеволосый белокожий здоровяк в тельняшке, тыкая в них пальцем, как в стадо перепуганных коз. — Превращаются — это легко сказать, да трудно сделать! Они нихера не умеют и всего боятся! Только ноги перед мужем раздвигать научились.

И тогда она сделала шаг вперед, откинув с головы хиджаб и посмотрев на рыжеволосого гяура в упор:
— Я умею. Стрелять и скакать на коне. Меня зовут Зухра.
Рыжеволосый резко замолчал и, уставившись на неё во все глаза, громко сглотнул слюну.

— Ну, вот! — довольно потер ладони коротышка, — а ты говорил!
***

Прошло несколько лет.
Зухра очень старалась и заняла высокое положение в новом обществе и в новом мире. И все эти годы искала красноармейца Фёдора Сухова.

Позже Саид сказал: «Он был достойный человек. Просто не наш, не разобрался», — слабое, совсем никчёмное оправдание в глазах той, которая потеряла единственную любовь. Сухова она так и не нашла — в родную деревню тот не вернулся, сгинул где-то по дороге.

Поэтому первым на мушку ей попал комиссар Рахимов.

Зухра не испытывала ненависти к этому человеку, хотя именно он и его люди приложили столько усилий, чтобы погубить её семью — она вытравила ненависть из своего сердца, сделала так, как учил муж.
***
— Если хочешь попасть, ты не должна ненавидеть. Настоящий воин перед боем спокоен.
— Я не воин, мой господин, я слабая женщина, — игриво возражает Зухра, но заставляет себя успокоиться и сосредоточиться, как учит муж.
— Давай, у тебя все получится.
***
Она плавно нажала на спусковой крючок. Рахимов — один из немногих знавших, кем была Зухра. Он был опасен.

Через месяц после Рахимова, пустив пулю в лоб усатому гяуру, лишившиму её дома и родни, она испытала состояние сильнейшей эйфории.

Следующим стали рыжеволосый здоровяк «товарищ Пашутин» и человек в очках — нарком Аарон Пименович Рейзман. Эти знали её в лицо.
На митинге на следующий день она сказала:
— Недобитки из басмаческих банд поквитались с нашими товарищами за старое!
Таков был и вердикт следственной комиссии. Обычное дело в те неспокойные времена.

В двадцать пятом она окончательно смирилась с тем, что отомстить Сухову не удастся.

За это Аллах наградил ее: она нашла помощника.
Им оказался Саид, которого Зухра случайно обнаружила в Хиве, в лепрозории — больнице для прокажённых. Там он скрывался от бдительных «товарищей» из НКВД, внезапно раскопавших его ничуть не пролетарское происхождение. Саид был здоров, но истощён и измождён морально. Зухра сначала решила, что спасла его только чтобы вскоре похоронить. Но Саид оказался настоящим воином, новая цель вернула его к жизни.

Пришлось приложить немало усилий, обратиться к помощи нужных людей, и вскоре Саид ибн Мухаммад умер, а Зухра Мансуровна обзавелась личным шофёром — контуженным красноармейцем Саидом Ибрагимовым, негодным для строевой службы, угрюмым и страдающим частыми головными болями. Саид был единственным, с кем она могла поговорить откровенно. Он тоже умел метко стрелять и ненавидел новую власть.

На вопрос о Сухове молчаливый моджахед только пожал плечами:
— Он меня спас, а мне нужно было найти Джавдета. Он использовал меня, а я использовал его — долг уплачен. Никакого отношения к большевикам это не имеет.
— А Джавдет?
— Я нашёл его и убил как собаку.

Зухра молча кивнула.

С тех пор прошло почти десять лет. Она переехала в Москву, где её никто не знал. Тут было больше возможностей плести сети для тех, кто её интересовал.

Как все, кто достиг особого положения, Зухра теперь не носила форму. Кожаную куртку сменили элегантные костюмы с маленькими кокетливыми шляпками, а хромовые сапоги — лодочки на высоких каблуках.


На территории Туркменистана родилась и окрепла Туркменская Советская Социалистическая республика.

Зухра Мансуровна так и не вышла замуж, хотя предложений было достаточно.
Зато сделала успешную карьеру, которой так способствовало её пролетарское происхождение и незаурядные внешние данные.

Заместитель начальника отдела ОГПУ при ЦИК автономной республики Туркменистан — девочка из маленького аула. Революция вырвала её из сетей рабства и из грубых объятий ненавистного мужа, которому она, сирота, после смерти отца была продана дальними родственниками за гроши.

Это была неправда. Отец Зухры, слава Аллаху, был жив. До революции он очень дружил с её Абдуллой и со спокойным сердцем отдал ему дочь, получив богатый калым и проведя надлежащие обряды. Семья Зухры была очень состоятельной, а отец — её глава — дальновидным: предвидя происходящее, успел эмигрировать в Тегеран вместе со всеми домочадцами. Зухра их не искала, боясь выдать своё происхождение.

При новой власти она очень быстро стала примером и символом новой жизни для женщин востока. Красивая и успешная женщина Страны Советов.Такая легенда всех устраивала, а пропавшие в огне революции документы восстановить было невозможно.

Ушли в прошлое времена, когда Зухра часто выступала на митингах, усиленно агитируя за Советскую власть, между делом тайно выслеживая и отстреливая тех «товарищей», кто особо рьяно способствовал строительству социализма и насаждал атеизм на её земле.

Она взрослела, и цели её становились всё более значимыми. К счастью, новая власть быстро погрязла во внутренних разногласиях и в борьбе за сладкий кусок.

Зухра давно вступила в Партию, и, занимая очень правильную должность, усердно помогала большевикам выпиливать из своих рядов неугодных товарищей.
Она не рвалась к власти, она кралась к ней осторожно, маленькими шагами. А еще Зухра знала, что очень красива, и быстро научилась пользоваться этим преимуществом.

Мужчины стали инструментом, позволяющим легко добиваться желаемого.
***
— А теперь я расскажу тебе, что такое баллистика, — мужу нравилось учить её, а результат удовлетворял его ожидания. — Это сложно, но ты поймешь, ты у меня умная.
Зухра счастливо кивает.
— Запомни: хороший стрелок должен обладать выдержкой и звериным чутьем.
Она постигла эту науку в совершенстве, а выдержки ей было не занимать.
***
Судьба остальных родственниц Зухры сложилась по разному. Джамиля — старшая любимая жена Абдуллы — вскоре покончила с собой.


Не пережив свалившихся на них несчастий, она предпочла последовать за мужем. Прыгнула с минарета, с которого за день до этого красные столкнули муллу, призывавшего людей к обеденной молитве.

Лейла и Саида умерли от тифа во время эпидемии в Асхабаде.

Зульфия два года работала учителем в небольшом городишке под афганской границей и пропала после набега на поселение одной из многочисленных банд.

Зарина вышла замуж «по советским законам» и очень неудачно. Она была единственной женой, но денег у мужа не хватало и на одну. Бедняжка всё время ходила беременной, а он регулярно избивал несчастную, упрекая тем, что взял бывшую наложницу, и однажды убил насмерть, оставив сиротами четырех чумазых ребятишек. Зухра в тайне помогала родственнице, делала это предельно осторожно, но предотвратить трагедию не смогла. Муж Зарины за убийство сел в тюрьму, детей забрала его семья.

Больше всех повезло Гюзель и Хафизе. Сыновья Абдуллы, хорошо устроившиеся в Англии, нашли способ переправить их через Иранскую границу, прибегнув к помощи верных людей. Больше Зухра о них ничего не слышала, но очень надеялась, что родственницы нашли счастье.

Шли годы, Зухра давно поняла, что есть вещи эффективнее пули.

Надо только научиться ими пользоваться. Но муж всегда говорил, что она умная, и не ошибался.

— Отличный выстрел, Зухра Мансуровна, — мужчины дружно зааплодировали, и она, привычно растянув губы в доброжелательной улыбке, положила на стол револьвер, деликатно взяла и пригубила протянутый ей бокал шампанского.
— Разрешите представиться, Николай Анатольевич Паскуцкий, — неприятный мужчина с маленькими противными усиками на одутловатом лице протянул руку для рукопожатия. — Я очарован вашими умениями и вашей красотой.
— Спасибо, — она искренне улыбнулась, слегка пожав холодные пальцы. Рыбка попалась на крючок, как и ожидалось. Один из главных организаторов победы Советской власти и строительства социализма в Средней Азии, она подбиралась к нему почти два года.
— Не согласится ли уважаемая Зульфия Мансуровна сопровождать меня завтра...
— Согласится, — она дружелюбно кивнула новому ухажёру. — Только меня зовут Зухра.
— О, прошу прощения, Зухра Мансуровна, мне нет оправданий. Кто научил вас так метко стрелять?
— Отец. Его убили басмачи в девятнадцатом.
— Ещё раз прошу прощения, я невольно стал причиной грустных воспоминаний.
— Вы прощены, Николай Анатольевич, — очередная дежурная, обворожительная улыбка.

Зухра давно распрощалась с иллюзиями. Этот мир, как и тот, который она потеряла, принадлежал мужчинам. Как же они все предсказуемы! Как же она всех их ненавидит.

Терпение. Осталось совсем немного. Большевики начали серьёзные чистки в своих рядах, сеть сплетена и время пришло.
***
Четверо из шести Первых секретарей ЦК КП Туркмении, занимавшие эту должность с 1924 по ноябрь 1939 года, были осуждены Военной коллегией верховного суда СССР по обвинению в контрреволюционной деятельности и расстреляны. Один — репрессирован и освобожден только в 1955 году.
***
Сегодня ночью Зухра проснулась в слезах. После стольких лет холода и одиночества она наконец испытала настоящее счастье. Не эйфорию от меткого выстрела, не злую радость при сообщении о смерти ещё одного врага, а чистое, светлое и почти забытое чувство.

Зухре приснился сон, странный сон, один из тех, которые посылает людям Милосердный. Теперь она твёрдо знала, что её джихад выполнен и время пришло, что Аллах простит её грех, а обожаемый муж терпеливо ждёт свою любимую жену.

Тогда Зухра достала из пачки сигарету, выкурила её, заставляя себя не спешить, встала и вынула из стола спичечный коробок только с одной давно припасённой пилюлей.

Приготовлявшийся из аконита яд бик был смертоносным.
Если даже его следы обнаружат в организме при вскрытии, решат, что причина смерти — несчастный случай, неправильное лечение. Нужные действия она предприняла. Сослуживцы скажут: «Зухра Мансуровна давно жаловалась на боли в груди. К врачам не обращалась, пила какие-то травы».

Никто ничего не заподозрит, а её гибель оборвёт все связи, сделав невозможным расследование смертей, сопровождавших жизненный путь той, которую звали Зухра.

Она проглотила бурую пилюлю, запила её водой, засунула в опустевший коробок пару спичек и положила его возле плиты в кухне, потом достала и выкурила ещё одну сигарету, прислушиваясь, как сердце сначала срывается в бешеный галоп, а потом бьется все медленней, медленней, медленней... Голова закружилась. Зухра легла на диван, счастливо улыбнулась и стала вспоминать.

Вспоминать свой сон, в котором её красавец-муж, весело смеясь, подымал к небу их так и не рождённого ребенка. Мальчик тянул вверх маленькие ручки и улыбался совсем как отец, а с неба на них ласково смотрело белое-белое солнце.
_______________

1басмачи — буквально бандит. От слова «басмат» — налёт. Так местное население называло бандитские формирования, целью которых был грабёж. После 1917 года слово приобрело другой оттенок.
Крупные организованные вооружённые отряды моджахедов в советских СМИ тоже именовались как басмачи. Сами же они себя называли моджахедами, то есть участниками джихада — священной войны мусульман против неверных. Они воевали с советской властью до 1938 года, а по некоторым источникам, и дольше, — за право жить на своей земле по законам своих предков.
2моджахед — буквально «борец», «борец за веру, за правое, священное дело», «совершающий духовное усилие» — участник джихада.
3джихад — понятие в исламе, означающее усердие на пути Аллаха, борьба за веру, священная война с неверными за земли, влияние и возможность исповедовать Ислам.

4Иман — вера в истинность ислама, в Аллаха, ангелов, Священные Писания, пророков, Судный день, в воздаяние за добро и зло.

5Наложницы — это не любовницы, с которыми заводят интригу втайне от жён. Это невольница, рабыня, которая живет в доме, ее существование, как и отношения с ней мужчины, не являются секретом для его законных жен. Женщина могла стать наложницей только в трёх случаях: если она была взята в плен, уже будучи рабыней, была продана или подарена своему господину или она стала вдовой кого-то из родственников.


6ОГПУ — Объединенное государственное политическое управление. ОГПУ в том числе осуществляло контроль за политическими отделами при ЦИК автономных республик и областей.
15 декабря 1930 г. ЦИК и СНК СССР приняли секретное постановление «О руководстве органами ОГПУ деятельностью милиции и уголовного розыска», на основе которого ОГПУ и его местные органы получили право не только назначения, перемещения и увольнения работников милиции и уголовного розыска, но и использования в своих целях их гласного состава и негласной агентурной сети.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Как-то так

Желаю сериалу состояться, а команде, которая работает над его созданием удачи и держу кулаки.
Практически весь объявленый каст мне зашел или более менее зашел. Не зашел Рокэ Алва. Ну не зашел, ничего не могу поделать. Не столько внешними данными, сколько отсутствием хищного зверя внутри. Я всегда представлял его очень спортивным)).
Чурсин мягкий. И внутри и снаружи. Мягкий - он не вытянет. Для Рокэ ему не хватит темперамента. Карьяра! блядь!надо уметь произносить. Так, чтобы все понимали, эр расстроен не на шутку. Если человек никогда в жизни не привык смеяться от души и жить не оглядываясь на мнение окружающих, сыграть это не получится. Он просто... Как там сказал Чурсин? "Привыкаю получать удовольствие от того, что меня ненавидят". К этому нельзя привыкнуть. Это нужно искренне и от души любить: вызывать ненависть у людей определенного склада.)
Но не суть.
Когда увидел каст, я сыграл с собой в "если бы я был режиссер". Нужен русский актер. Не просто человек с улицы, а тот, кто знает, что такое сцена и зритель.
Имеем
- красивый
- не типичной для местных жителей красотой
- поет, красивый голос. Очень красивый голос
- черные длинные волосы. Вьются сами
- синие глаза с кошачьим разрезом (это сложно, у котов глаза круглые, но я приблизительно понял, что имел в виду автор. )
- не высокий.
- поджарый и спортивный. Должен выглядить как пушечное ядро. Но не в смысле круглый, а опасный, готовый к атаке каждую секунду.
Короче говоря как-то так. Сразу я, конечно, ничего не придумал, но потом все-таки нашел своего Рокэ. Достаточно неожиданно, но зато по всем пунктам. И возраст подходящий. В общем, резанул по-быренькому из клипа. Он там поет, поэтому сложновато было. Лучше, конечно в динамике смотреть, но не суть.
Евгений Егоров.
Тут его еще не гримировали под)).


Тут в движении и голос. Голос отменный.
www.youtube.com/watch?v=UoEJjEgIlbM
www.youtube.com/watch?v=J0pjng6t7PA

@темы: Отблески Этерны