С Новым Годом, друзья! За прекрасных дам!

[babay44]

С Новым Годом, друзья!

Маленький новогодний рассказ.
Ну, не очень маленький, но я не смог остановиться, извините.

Спасибо Shee за пинок под зад моему вдохновению.

Пэйринг или персонажи: Любимые герои ФФ-7 - доблестные рыцари и прекрасные дамы двора короля Артура.
Бета: Eanatum
Предупреждения: AU, бессовестное и беззастенчивое почесывание любимых кинков.





Юффи Кисараги с удовольствием рассматривала свое изображение в зеркале. Сегодня она себе нравилась: высокая прическа — когда она жила в Вутае, то даже не представляла, что такое из волос можно соорудить без помощи магии, — жесткий корсет, соблазнительно облегающий тонкую талию и одновременно поднимающий и значительно увеличивающий ее довольно среднего размера грудь до величины «ух-ты-ничего себе»; и тонкое сливочного цвета белье, настолько красивое, что очень хотелось, чтобы кто-то уже оценил.
Две расторопные служанки — их папенька нанял уже здесь, в Мидгаре, — отлично разбирались в последних веяниях придворной моды и теперь тщательно «вылизывали» и украшали цветами ее модную прическу. Третья служанка принесла новое платье. В нарядах, сшитых специально для нее модными портными, Юффи себе очень нравилась. Подходящее оформление ее красоте и остальным достоинствам, из которых знатное происхождение и вутайские земли в качестве приданного — далеко не единственные преимущества наследницы самого Годо Кисараги.
В новом обрамлении она походила на тот образ, который ей нравился в дамских романах, в достатке имевшихся в папенькиной библиотеке — такая прекрасная, гордая и неприступная дама, что у самой дух захватывало.
Юффи было немного стыдно за свои мысли, но сделать с собой ничего не получалось, и она в который раз порадовалась, что война Мидгара с Вутаем закончилась. Пусть папенька ее и проиграл. Ну и что такого? Не всегда поражение в войне — горе побежденным. Иногда все как раз наоборот. Вутай под протекторатом Мидгарда вполне неплохо устроился. Торговля развивалась стремительно. Границы теперь защищались не просто папенькиными асигару, которые не всегда могли позволить себе приобрести самую простенькую кирасу окэгава-до из дубленой кожи, а хорошо вооруженными отрядами самого короля Артура, под предводительством его отважных рыцарей.

Ее отец — Годо Кисараги — выторговал для себя самые лучшие условия сдачи. А поскольку в планы короля Артура не входило проливать лишнюю кровь новых подданных, то сошлись они с ее стариком быстро и вполне накоротке. Уже через неделю угощали друг друга вином, ездили в гости и вели бесконечные разговоры об испорченности нынешней молодежи и о «вот, раньше помню, бывало...». Никто и не удивился, когда Годо остался на своем месте, теперь в качестве наместника и ленного вассала, с правом передачи титула и земель по наследству. А по наследству все это богатство как раз Юффи и причиталось, как единственной дочери. Папенька денежек со своих подданных греб не меньше, чем до войны — провинция развивалась стремительно. Даже учитывая, что часть податей приходилось отдавать в мидгарскую казну, все равно такой богатой и завидной наследницы, как дочь Годо, при дворе не было и близко.
Да и ей — Юффи — от проигрыша в войне только радость, хоть признаваться в этом даже себе было очень стыдно. При дворе короля Артура Шинра — не то, что в их вутайском захолустье. Тут каждый день — праздник: турниры, балы, пиры и много милых сердцу дамы развлечений. То сэр Мэл новые главы из летописей дворцовых читает, то придворные соревнуются в искусстве стихосложения, то менестрели поют о деяниях храбрых рыцарей короля. А когда живого героя из сказки можно вот так прямо видеть перед собой... Ах, рыцари мидгарского двора! Их гордые образы заставляли сердце Юффи биться быстрее и сладко замирать в предвкушении будущих побед.
Одно было плохо. Папенька, пусть бы его клюнул в задницу чокобо, недавно объявил, что в ближайшее время ей придется выйти замуж. Против «замуж» Юффи не возражала. Замуж — это было бы совсем неплохо. Но вот кандидатура жениха ей не нравилась совсем. Сэр Мэрлин Ходжо знатен, богат, а при дворе и влиятелен, но отнюдь не молод и внешне совсем не хорош собой. Да и особых рыцарских подвигов за ним не числилось. И не особых тоже. Не герой был этот сэр Ходжо, по всем меркам, как ни крути. К тому же, как шепнули уже злые языки (а именно сэр Хайдегер, который выполнял при Юффи обязанности опекуна и самоназначившейся подружки), сэр Ходжо — еще колдун и чернокнижник, ко всему. Мало того — по дамам большой ходок. Говорят, такого... активного сэра ни один двор еще не видел.

Какая едкая моча стукнула папеньке в голову, когда он придумал выдать ее замуж за этот скрипучий пенек, Юффи не понимала. Но девушкой она себя считала умной, деятельной и напористой. Поэтому, пока свадьбы не случилось, а помолвку не объявили, она решила предпринять собственные шаги. С наследством в виде всего Вутая она могла рассчитывать поймать удачу не только с кем-нибудь из рыцарей, да хоть... Хоть с самим сэром Руфусом Мордредом Шинра. В конце концов, сыном король признал его вполне официально.
Сэр Руфус ей очень нравился. Такой весь беленький и голубоглазенький. Прямо, как святой ангел на гобелене в маменькиной спальне, который та всегда задергивает ширмой, если Юффи к ней заглядывает. Даже меч в руке у ангела почти такой же. Юффи нравилось думать, что и все остальное, скрупулезно и с фантазией вытканное рукой мастера, было у сэра Руфуса похоже, а может быть, даже и лучше.

***
Но в последние две недели Юффи ни разу не подумала про сэра Руфуса и его достоинства. Не так давно мыслями ее завладел совсем другой, не менее достойный сэр. Когда она увидела его при дворе впервые — сразу поняла, что в этом прекрасном теле бьется одинокое сердце, которое срочно следует приласкать.
В тот день рыцарь с медно-красными волосами победил сэра Винсента Валентайна в состязании «кто дальше плюнет» и принимал поздравления придворных дам и кавалеров. Но выглядел он при этом не счастливым, а совсем наоборот — таким печальным и задумчивым, так безутешно вздыхал и горестно подымал к небу лазурно - голубые, чудо, какие прекрасные глаза, что любой истинной даме сразу становилось понятно — храбрый рыцарь скрывает глубокую душевную рану.
— И как зовут этого красавца? — почти не размыкая губ и не поворачиваясь, как умели все придворные дамы, поинтересовалась Юффи у Аэрис Гейнсборо.
Аэрис была зачислена в штат наследницы Вутая, и девушки быстро подружились. Им обеим нравился сэр Руфус, а встретить понимающую душу, человека, с которым можно все детально обсудить — это была большая удача.
— Любимец короля, — тихо пропела ей на ухо дама Гейнсборо. — Генезис Рапсодос. Приемный сын владетельных сеньоров Баноры. Ныне безутешный сирота и наследник оч-чень немалого состояния. Видите, как печально его прекрасное лицо? Говорят, он расстался с любовью всей жизни и теперь безутешен.
— А что стало с любовью всей жизни? — поинтересовалась Юффи.
— Ну...
— Сэр Кисараги вряд ли одобрит, если узнает, что его невинное дитя осведомлено о тех аспектах придворной жизни, о которых приличным дамам знать не положено, — сладко пропел у них за спиной сер Хайдегер. — Если не хотите назад в штат леди Скарлет Морган, постарайтесь, чтобы память у вас стала под стать фигуре. Девичей.
Леди Гейнзборо назад, к даме Морган, совсем не хотела и поэтому язык прикусила намертво. Так Юффи от нее ничего и не добилась.
— Так сэр Генезис безутешен и не женат? — еще раз уточнила она, хищно облизнувшись.
— Да. Но, нет, — испуганно пискнула леди Гейнсборо.
— Никаких «нет», — Юффи была настроена решительно. Тем более, сэр Джен уж больно напоминал ей паладина с фрески в старой часовенке, воздвигнутой в незапамятные времена в честь богини Миневры. Девушкам туда настоятель заходить не разрешал. Но они, конечно, старика не слушали.
Паладин с фрески стоял на берегу реки во всей неземной красе. Казалось, только искупаться решил, а тут увидел... интересное на другом берегу. И облик у него стал внушительный и решительный. Старичок настоятель не зря запирал двери часовенки на большой замок. Юффи частенько лазила туда через окошко во флигеле. Паладин ей ну уж очень нравился. Только она раньше думала, что в жизни такого счастья не бывает, но двор короля Артура Шинра оказался, воистину, волшебным местом.
Юффи решительно направилась к ожившей мечте и, не выдумывая никаких оригинальных ходов, уронила к ногам красивого рыцаря перчатку. Тот, конечно, тут же ее поднял и, коснувшись губами и опустившись на одно колено, протянул Юффи.
— Сэр Генезис Рапсодос Банорский, — представился он и печально вздохнул.
— Юффи Кисараги, — представила ее материализовавшаяся рядом Аэрис. А сама Юффи присела перед рыцарем в изящном реверансе.
— Единственная наследница вутайских земель, — сообщила она на всякий случай. Так, чтобы сразу все стало ясно. Девичья скромность — дело хорошее, но сэр Ходжо как раз вошел в бальную залу, и Юффи очередной раз слегка передернуло.
— Ах, прекрасная дама! — сэр Генезис тут же предложил ей руку в алой перчатке, о которую «наследница» с удовольствием оперлась, и повел к высокому цветному витражу у небольшого фонтанчика. — Ваши чудесные глаза, не поверите, я ночью видел во сне. А сегодня — о чудо! — сказочное видение ожило, и богиня подарила мне счастье встретить в мире живых то, что, как думал я раньше, можно лицезреть только там, где обитают властители судеб человеческих, — он отвесил Юффи легкий изящный поклон. Длинная челка упала на бледное лицо, закрыв на мгновение левый глаз и щеку, но сэр Джен гордым движением откинул пряди в сторону.
«Ничего себе, завернул», — совсем не по-дамски подумала Юффи. Иногда она себе позволяла что-то в этом роде. Недаром женщины ее клана в десяти поколениях онна-бугейся, и владели оружием наравне с мужчинами. Конечно, виду Юффи не подала, но в душе от этих слов у нее все перевернулось на голову, а потом назад. Вот это мужчина! Вот это рыцарь! Не то что папенькины генро, которые, в целом, ребята неплохие, но уж больно простые и Юффи боятся до дрожи.
— Разрешите, о прекраснейшая из прекрасных, назвать вас своей дамой сердца! Ибо подвиги, совершенные в честь вашу...
«Б-зы-дынь! Хр-ряць!» — громко звякнуло вдруг что-то слева и чуть позади. Юффи непроизвольно вздрогнула и повернула голову.
Там какой-то высокий и красивый сэр с длинными — ну прямо до попы! — серебряными волосами, видимо, случайно раздавил рукой в черной кожаной перчатке украшенный драгоценными камнями золотой кубок и, очень расстроившись из-за своей неловкости, в отчаянии запустил им в стену.
— ... принесут мне и вам, о несравненная, почет и славу! — совсем не обратив внимания на досадное недоразумение, продолжал сэр Джен. — Я прошу разрешения носить ваши цвета, прекрасная дама. Подарите мне что-нибудь. Какую-нибудь безделушку. Например, ленту из ваших волос, и я прикреплю ее к своему камзолу, как символ...
«Да-дадж —бум!» — хлопнула входная, а точнее выходная дверь в залу. Это испоганивший кубок сэр, окончательно расстроившись, бурно покинул королевский замок.
***
На следующий день сэр Генезис пришел ко двору с фиолетовым бантом на груди, сделанным из ленты, которую подарила ему Юффи, и посвятил ей написанную ночью балладу. Ах, какой у него был красивый голос, и как он играл на лютне! Дамы хлопали и вытирали украдкой слезы. Потом начались танцы, и они с сэром Дженом один раз соприкоснулись пальцами, незаметно стянув перчатки. Это было очень приятно, но очень нескромно, и Юффи быстро осмотрелась по сторонам — никто ли не заметил? Вот хорошо бы дама Морган... Но никто не увидел. Разве что вчерашний серебряноволосый сэр. Теперь она знала, что это сам Сефирот — Лучший из Лучших, прославленный рыцарь короля Артура. Своей прекрасной дамой он давно выбрал Скарлет Морган, и Юффи ей немного завидовала.
Сэр Сефирот Юффи тоже очень нравился. Такой строгий и красивый! Прямо архангел с карающим мечом, как на картине ее любимого художника — о-го-го! — покарает кого угодно! Художник свои модели в одежде рисовать не любил. Говорили, что он приверженец «школы натурализма». Школа эта и Юффи была по сердцу, хоть в живописи она не слишком понимала. Но архангела запомнила во всех подробностях. Папенька, правда, когда картину привезли, очень ругался, даже сжечь обещал. Но пожалел денег и просто приказал повесить ее в дальней комнате.
Но когда Юффи поделилась впечатлениями о сэре Сефироте с Аэрис, та разочаровала ее. Оказалось, рыцарь давно дал обет безбрачия. Так что, в качестве альтернативы сэру Ходжо не годился. Разве что потом... Если папенька проявит настойчивость. Да и даме Морган нос утереть очень хотелось. Но это — не сейчас. Об этом думать было рано.

***
А вечером королевский летописец — сэр Генри Мэл, пригласил всех в главный зал, чтобы зачесть очередную написанную им главу из книги о подвигах рыцарей короля Артура.
— На сей раз поведаю я вам о том, как появился у доблестного сэра Сефирота наследник его любимый и, кстати, — летописец зорко осмотрел притихших придворных, — королем нашим милостивым признанный, — никто из придворных не возражал.
— А что, есть наследник? — удивленно шепнула Юффи, вокруг которой уже толпились обретенные при дворе друзья. С ее состоянием и положением в обществе это было не удивительно. — А как же обет безбрачия?
— При чем тут обет безбрачия, милая дама? — искренне удивился откуда-то из-за спины сэр Хайдегер. — Брак — это одно, а дети — совсем другое.
Юффи прикусила губу и закрыла лицо веером, чтобы скрыть краску смущения. Нет, к скромницам она себя не причисляла. Но вот так, умудриться ляпнуть полную глупость! Хорошо, хоть дама Морган не слышала.
— Есть наследник, — тихо хохотнул Хайдегер и тут же испуганно огляделся по сторонам. — Как же ему не быть? — еще тише продолжил он. — Наш сэр летописец Мэл очень неплохо при дворе устроился. Месяца три тому, за душераздирающую историю о том, как сэру Генезису богиня даровала за подвиги его ратные ребеночка новорожденного — наследницу любимую, говорят, получил запряжную повозку золоченую с четырьмя фризами, кошель золота и здоровенного мавра-евнуха, во всяких лечебных снадобьях знающего. Оплата достойная. Рассказ получился душещипательный, король прослезился и девочку сразу законной признал. Будь ты хоть Артур Шинра, а с богиней спорить не стоит. Тем более, про особое покровительство сэру Генезису самой Миневры давно поговаривают. Ну, а сэр Ходжо — мудрец наш и волшебник, факт того чуда подтвердил. Говорят, что наследница Рапсодосов зеленоглаза, светловолоса и... Ай!
— Прошу прощения, пресветлый сэр, — склонил голову в вежливом поклоне незаметно подошедший Генезис Рапсодос. — Я оступился. Очень скользкий пол. Вот, давеча, шел так, чистил кинжалом, королем, кстати, подаренным, яблочко банорское. Поскользнулся и упал прямо на своего управляющего. Теперь вот, нового ищу... не такого разговорчивого.
— Ах, какая досадная случайность! — зацокал языком сэр Хайдегер и моментально испарился, как и не было.
— Ехал как-то доблестный рыцарь сэр Сефирот по темному-темному лесу, — противно взвыл сэр Мэл. — А надо сказать, прекрасные дамы, что ранен он был тяжело в бою с сарацинами и испытывал от этого страдания невыносимые. И вдруг, на исходе дня, возник перед ним замок черный. А из замка того вышла навстречу ему дева красоты необычной и назвалась та дева Джен... Ген... Дженеврой, тфуты, Гвеневрой! Как-то так... Какая разница? Все равно обманула она рыцаря, за другую себя выдавая. Одежды и вуаль ук... одолжила на время, — летописец перепугано осмотрелся по сторонам, но все поощрительно улыбались и ждали продолжения.
— И поднесла дева рыцарю чашу вина хмельного и испить предложила. Волшебное то вино было и для исцеления заговоренное. А так как ранен был сэр Сефирот и устал премного, то мозги у него отключились враз. Темно в том замке было, а та дева еще и напустила на рыцаря чары магические. Захмелел он и совсем не соображал, что делает. Перепутал спьяну... — летописец внезапно запнулся.
И тут Юффи заметила, что он во все глаза смотрит на сэра Сефирота, сидящего за столом по правую руку от короля, а тот задумчиво поглаживает рукоятку своего меча. Сэр Мэл громко втянул воздух, нервно икнул, закашлялся и ненадолго прервался. А потом решительно хватил сразу полкубка «вина хмельного», вылупил глаза и только тогда немного успокоился.
— Так вот, — завыл он громче и еще противней. — Хоть и ранен тот рыцарь был и устал премного, но не захмелел он от вина волшебного, и вообще, в здравом уме был и при памяти. Сразу догадался, кто под одеждами скрывается. Да! По доброй воле и большой любви возлег с девой этой, как же ее... Дж..Бж...Гв..., и любил ее, и пылала их страсть почти до утренней зари. И сейчас забыть ее рыцарь не может.
— Хоть и зараза та дама, каких свет божий не видывал, и мастерица мозги заморочить, — буркнул сэр Сефирот, но летописцу кивнул и меч в покое оставил.
— А проснулся он утром среди поля чистого. Замка и дамы как ни бывало, — продолжал сэр Мэл.
— О! — восхищенно и удивленно загомонили придворные.
— А так же кошелька и сапог, — буркнул сэр Сефирот.
— Кто старое помянет — тому глаз вон, — безразлично и в сторону негромко пропел сэр Джен.
— И плащ жаль. Почти новый был, — ехидно добавил сэр Сефирот.
— Так магия лечебная недешевая нынче, — в унисон ответил сэр Джен, — а кто-то вел себя, как настоящий хам.
— Кха-кхе-кха! — закашлялся Лучший из Лучших и тоже потянулся к своему кубку.
— Догадался храбрый рыцарь, с кем ложе делил, — между тем, продолжил летописец.
— С кем? — защебетали дамы. — Не томите, сэр Мэл.
Летописец победно оглядел притихших придворных и, подняв указательный палец, строго ответил:
— Понял, что подарила любовь ему сама богиня наша Миневра.
Сэр Сефирот довольно кивнул и осторожно покосился на стоящего в отдалении рыцаря Генезиса.
— А нескучно у вас тут, — хмыкнула Юффи.
— Да уж, не грустим, — согласился невесть откуда взявшийся сэр Хайдегер.
— И пошел доблестный рыцарь в цитадель свою, именуемую замком Веселой стражи, в чем на свет этот явился, и впал в глубокое расстройство и тоску по прелестям неземным, — продолжил летописец. — Понял, что наказан за гордыню свою и за то, что не принимал любовь в сердце, которая есть высший дар богини. И раскаялся.
Сэр Сефирот опять кивнул, подтверждая слова о своем глубоком раскаянии.
— Вот так, попользовалась богиня рыцарем и исчезла, — восхитилась Юффи. — И вещички с собой прихватила. Интересное наказание.
— А кто бы и не попользовался? — ответил сэр Хайдегер. — Сэр Сефирот очень достойный мужчина. Чему удивляться?
— Вскоре пришли к замку этого доблестного рыцаря пилигримы и принесли колыбель разукрашенную с младенцем новорожденным. Взял владетельный сеньор мальчика на руки и, по божественным знакам на теле ребенка, признал сэр Сефирот наследника своего. И возрадовался, и назвал мальчика Галахадом.
— Каким-таким знакам божественным? — удивилась Юффи.
— Каким-каким, — зашипел сэр Хайдегер, увидев, что сэр Джен отошел к королю. — Рыжий был и веснушки. Милая дама, ну неужели вы не читали рыцарских романов? Там ведь подробно и многократно такое рассказано. Написанное слово — оно крепче меча будет. Верят люди. Вот и нам не стоит сомневаться.
Юффи подумала и решила, что бывает такое, действительно. Она читала.
История про Лучшего из Лучших и переодевшуюся даму ей, на самом деле, понравилась. Так романтично получилось! Она представила, как сэр Сефирот, например, целует ее в полной темноте, потом стискивает рукой в перчатке грудь, а сам думает, а сам думает... что это его Дженевра. Идея Юффи очень понравилось. Нет, это потом, а сейчас и так есть, чем занять воображение. То ребенок из черного замка от тайной дамы, то дочь от самой богини. Что у сэра Генезиса есть наследница — ее не тревожило. Даже наоборот. У папеньки бастардов полный двор бегает. Если дочь родилась, значит и у Юффи дети будут, когда они поженятся. Смущало другое. Уж больно странно сэр Сефирот на ее будущего супруга поглядывает. Как будто проглотить хочет, но боится уколоться.
— Вот так, чудесным образом был продлен род великого рыцаря, и обрел он сына. Пока единственного. О чем в хрониках теперь упоминание на многие лета останется, — многозначительно закончил летописец. Придворные зааплодировали.
— Теперь дело за малым, — снова встрял Хайдегер. — Король ребеночка признал. Завтра грамоту на то выдаст, что так мол и так — чудо, наследник законный.
— Странно у вас с Мидгаре дети родятся. И быстро, — подозрительно прищурилась Юффи. Но Хайдегер молчал. Видно, вспомнил про печальную участь управляющего банорского поместья.
***
Улицы Мидгара уже несколько дней были празднично украшены, а жители города встречали многочисленных гостей — представителей всех сословий. Через день — большой Новогодний праздник, а в Мидгаре он всегда отмечался с размахом. Многочисленные торговцы спешили сюда даже из других стран. На улицах устраивались бесплатные угощения за счет короля и танцы. Бродячие труппы показывали представления, а менестрели пели о подвигах храбрых рыцарей и самого короля Артура. Но главным украшением праздника, конечно, стал традиционный новогодний турнир, собравший огромное количество зрителей. Рыцари сражались конными и пешими, и схваткам этим не было конца. К середине дня Юффи прилично устала и захотела есть.
Сэр Генезис посвятил все свои победы в этот день ей, а она подарила ему рукав, оторвав его от платья. Это было прекрасно! Она внимательно следила за гибкой, красивой фигурой своего рыцаря, за его точными ударами в парных поединках, а затем — как он вел отряд рыцарей на рыцарей сэра Сефирота на большом ристалище, в групповой схватке, которая под конец превратилась просто в свалку. Казалось, это зрелище ей не надоест никогда. Юффи очень волновалась, но все закончилось хорошо, и никто из участников сражения серьезно не пострадал.
Строгими судьями лучшими из лучших были признаны доблестные сэры Руфус, Сефирот, Генезис, Хьюли, Ценг (за этого рыцаря Юффи тоже немножко волновалась — он оказался вутайцем), и сэр Зак, который недавно только был посвящен в рыцари, но проявил чудеса мастерства и мужества.
Поединки между лучшими король назначил на следующий день — на сам Новогодний праздник. А пока участникам и зрителям стоило отдохнуть и набраться сил.

***
Утро встретило теплом и солнцем. Гости и придворные оживленно беседовали, обсуждая вчерашние поединки, наряды рыцарей и дам, вооружение и организацию турнира. Все с нетерпением ждали начала.
Юффи чувствовала себя королевой. Ах, как прекрасен был ее рыцарь в алой броне. Его огненно- рыжий конь был подобен мифическому дракону, а крылатый шлем дополнял ощущение полета, когда сэр Джен, разминаясь, пускал скакуна в галоп на небольшом, специально отведенном для этого поле.
Увы, остальные рыцари-победители не уступали ему в мощи и элегантности.

Здесь был огромный и черный сэр Хьюли на караковом, злобно косящем на других коней жеребце. Гибкий и смертоносный сэр Руфус в серебряном светлом доспехе на сером в яблоках. Строгий и точный в ударе сэр Ценг на темно-гнедом дестриере. Горячий и быстрый сэр Фейр на черном с белыми гольфами и звездочкой фризе и, конечно, сэр Сефирот. В черных латах с серебристыми наплечьями на черном очень высоком, явно побывавшем не только на турнирах, но и в настоящем бою жеребце. Из-под крылатого, почти как у сэра Генезиса, шлема на спину сэру Сефироту падали серебряные длинные волосы. В хвост он их никогда не собирал.
Только стоило этому рыцарю появиться на разминочном поле, как на трибунах возникла дама Морган. Эта, увы, всеми признанная первая красавица королевского двора очень хотела получить венец королевы турнира, и почти все зрители были уверены, что так оно и будет. Грело Юффи только одно. Аэрис недвусмысленно намекнула вчера, что Скарлет, безусловно, дама сердца сэра Сефирота, но в ее постель он ни-ни. Ни ногой и ни чем другим. Как та ни пыталась, как ни колдовала и ни приманивала грозного рыцаря, он дарил ей победы и внимание, но в остальном делал вид, что не понимает, чего дама Скарлет от него так ждет. Говорят, сэр Сефирот — дитя Хаоса и чуждой этому миру богини. Рожден он от какой-то ужасной магии. Поэтому не человек. Не знает ни любви, ни жалости, ни сострадания. Каким тут боком неизвестная Дженевра, было не совсем понятно. Врут или нет — Юффи не знала. Точно известно было одно: Скарлет Морган не обломилось — вот это несказанно радовало.

***
После разминки, которая проводилась еще и для того, чтобы порадовать зрителей, доблестные рыцари отправились в свои шатры, чтобы отдохнуть перед финальными схватками, а Юффи с Аэрис решили прогуляться по торговым рядам и купить что-нибудь сладкое и очень вредное для фигуры. Но не успели они сделать свой выбор, как запыхавшийся и перепуганный сэр Хайдегер преградил им дорогу:
— Беда! Беда, мои прекрасные леди! — зашипел назойливый старикашка Юффи прямо в лицо. — Сэр Сефирот совсем поехал мозгами от ре... рехнулся наш сэр Сефирот! Совсем с ума сошел! Отказался он биться с сэром Генезисом. Говорит, что его высокое происхождение не позволяет скрестить меч с мечом какого-то...бастарда.
— О, богиня! — испуганно всплеснула руками Аэрис.
— Оно-то, по сути, так и есть, — тараторил сэр Хайдегер. — Сэр Джен — не родной сын банорским правителям. Да только король наш Артур милостивый плевал на происхождение. Лишь бы рыцарь достойным воином был. А сэр Сефирот заартачился. Раньше его, видишь ли, все устраивало, а теперь — нате вам! Не знает, чем еще сэра Генезиса зацепить. Вот и надумал! А тот, как узнал, разозлился не на шутку. Кому приятно, когда по больному? Меч свой схватил и — в шатер к Сефироту пошел. «Никто со мной пусть ходить не смеет! — шипит. — Зарублю гада! Достал он меня до самых печенок!»
Вот теперь Юффи, наконец, поняла, что дело нешуточное и испугалась по-настоящему. Если эти двое, да по-серьезному схватятся — все! Быть ей женой колдуна Ходжо!
Она уже подхватила юбки, чтобы бежать к шатру сэра Сефирота, но Аэрис вцепилась в рукав мертвой хваткой.
— Куда! Дама не может позволить себе совать нос в дела мужчин! Да они тебя и не послушают. Наоборот! Еще сильней сцепятся!
— Что же делать? — Юффи остановилась. Подруга права, как ни крути. Если два рыцаря решили устроить поединок, присутствие дам их только подстегнет. А если она полезет разнимать... Нет, это значило не только нанести оскорбление рыцарям, но и ее выставит в дурном свете.
— К королю, прекрасные дамы! — нашел выход сэр Хайдегер. — Только он может остановить кровопролитие!
Юффи и Аэрис переглянулись, а потом наперегонки побежали туда, где сейчас должен был завтракать его величество.
***
Сэр Сефирот, блаженно расслабившись, без доспеха полулежал на расстеленном в шатре сарацинском пушистом ковре. В одних черных штанах. Длиные волосы его покрывали подушки. В руке он держал кубок со слабым чуть терпким вином, но почти не пил, а как бы прислушивался и ждал чего-то.
Вдруг он услышал шум и крики оруженосца, а потом полог шатра распахнулся, и внутрь вошел белый от ярости, с перекошенным от гнева лицом сэр Джен. Рука без перчатки сжимала рукоять его любимого меча.
— Ах, ты...- задохнулся он от ненависти, увидев непринужденно развалившегося на ковре рыцаря. — Ты назвал меня ублюдком!
Сефирот вскочил, но к своему мечу, лежащему рядом в ножнах, не притронулся. Только ехидно ухмыльнулся, как бы намекая, что драться с бастардом не собирается.
Тогда сэр Джен, бросив и свой меч, медленно подойдя, вдруг с размаху залепил ему увесистую пощечину.
— Убью! — прорычал он прямо в лицо Сефироту и, грубо схватив за волосы, впился в губы яростным поцелуем.
— Да! — облегченно выдохнул тот и вместе с сэром Дженом рухнул на ковер.
— Трахну наглую сволочь, а потом убью! — уточнил свои намерения сэр Джен, одним движением разрывая на себе рубашку, и дернул пояс штанов Сефирота. Пояс жалобно затрещал. Сефирот зарычал и выгнулся, чуть приподнимая бедра, позволяя содрать с себя остатки тряпок, которые еще недавно были штанами, и вцепился в плечи Рапсодоса, оставляя на них красные кровавые полосы.
— Выебу наглую тварь и отправлю в Лайфстрим! — рычал сэр Джен, скидывая сапоги и стаскивая с себя штаны. — Убью!
— Убей! — опять согласился сэр Сефирот, сгибая ноги в коленях и широко разводя их в стороны.
А потом, долго застонав, откинул голову на подушки. Серебряные волосы в беспорядке рассыпались по ковру.
— Ох! — выдохнул сэр Джен, толкнувшись вперед бедрами.
— Да, давай! — опять застонал-попросил Сефирот. Из разбитого носа на губы и подбородок стекала алой струйкой кровь, глаза были полузакрыты. — Джен! — шептал он, выгибаясь дугой и закидывая ногу на талию Генезису. — О, дьявол! Как же я скучал по тебе! Тварь ты упрямая! Ты же мне снился каждую ночь. Я же руки до крови стер...
— Ненавижу! — охнул сэр Джен, яростно целуя сжатые губы. — Ненавижу тебя! Попробуй только выкинуть опять что-то из своих штучек. Задушу!
— Да, давай, задуши. Двигайся, дьявол тебя... — отвечал Сефирот. — Шевели задницей!
— Сволочь! Наглая, бездушная, лицемерная сволочь! — рычал сэр Джен, отчаянно толкаясь в распростертое под ним податливое, послушное тело.
Зубы больно сжали белую кожу на так доверчиво подставленной беззащитной шее.
Сефирот опять застонал от боли и рвущегося на свободу удовольствия, громко выкрикнул что-то про дьявола и святую деву и, вцепившись в спину Генезиса, стал яростно двигаться ему навстречу.
— Да ты еще...! — глаза сэра Джена вспыхнули яростью, он до боли сжал в кулаке влажное, горячее достоинство сэра Сефирота но, уже не в состоянии сдерживаться, забился в его руках, откинув назад голову, приоткрыв рот в безмолвном крике, а потом рухнул на него всем своим немаленьким весом, совсем не заботясь, придавил или нет.
— О, дьявол! — сэр Сефирот до капли выплеснул свою страсть, зажатую между двух горячих тел.
— О, богиня и все ее паладины! — выдохнул Генезис.
— Не вздумай опять встать и уйти!
— Заткнись! Заткнись или я сейчас...
— Ом-м, ты прокусил мне губу.
— Почему ты пахнешь розовым маслом? — сэр Джен навис над лежащим под ним Сефиротом, опершись на чуть согнутые в локтях руки. — Почему я тоже пахну розовым маслом?
Он несколько секунд смотрел в довольное лицо Сефирота, не зная смеяться ему или злиться, но потом все же не выдержал и, перекатившись на бок, тихо рассмеялся:
— Раскаялся, говоришь?
— И принял дар богини, — Сефирот довольно погладил его по бедру.
— Ты — подлый интриган! И ты это устроил специально! Специально вывел меня из себя! Знал, что приду. Даже... даже задницу себе маслом намазал.
— Я тебя слишком давно знаю, но свой зад я тоже давно знаю и тоже люблю. Мне сегодня на нем еще скакать, — проворчал Сефирот.
— Гад, — подытожил сэр Джен.
Сэфирот драматически закатил глаза:
— Извиняться все равно не стану. Не умею я говорить про любовь. Хоть до Вутая меня голым протащи. Я был расстроен, зол, одинок... Я скучал! А когда вокруг тебя стала виться эта красавица...
— Ты ревновал. Я так понимаю.
— Нет!
— Ревновал.
— Вовсе нет! Просто... Просто ты мой. Вот и все. Нечего тут больше понимать.
— Ты меня спровоцировал!
— Да, я такой, — Сефирот попытался вытереть рукой кровь с лица, но только сильней ее размазал. — Весьма коварный! Не только тебе представления устраивать, — сейчас он был готов согласиться со всем и на все. — Но если ты меня убьешь, то вечером, после турнира, тебе станет скучно и одиноко. И тогда ты пожалеешь.
— Вот еще!
— Еще как пожалеешь. А если не убьешь, тот, кто победит в турнире... — он нагнулся к самому уху сэра Джена и зашептал ему что-то такое, что громко произносить не стоит. Даже если вы одни. Совсем не стеснительный Генезис от этих слов густо покраснел и удивленно уставился на сэра Сефирота.
— Ты с ума сошел!
— А если турнир выиграешь ты? — тоном змея искусителя спросил Сефирот.
— Я выиграю, — оскалился в улыбке сэр Джен. — Готовься.
— Да-а? — подзадорил его Сефирот.
— Подожди-подожди! — вдруг спохватился сэр Джен, и глаза его опасно сузились. — Откуда ты знаешь про такие вещи? — рука неосознанно потянулась к бедру, где должен был висеть в ножнах Стикс, но обнаружилось только колено сэра Сефирота, которое он, немного поразмыслив, решил погладить.
— Один сарацин пленный поведал. Вечером на привале.
— Поведал или... — пальцы медленно сжались на колене, как на горле.
— Мы были вместе с его величеством, — обиженно буркнул Сефирот. — Можешь у него спросить.
— А, ну если с королем, тогда - конечно, — было не совсем понятно, какое чувство испытывает сэр Джен. Разочарование или облегчение.
Сефирот поцеловал подставленные губы, а потом перевернулся на спину, блаженно и сладко потянулся всем телом, закидывая руки за голову. Получается, он все продумал и сделал правильно.
Сэр Джен немного подумал, а потом, сев рядом, облизнул указательный палец и медленно обвел еле заметный на бледной коже Сефирота светло-розовый маленький сосок:
— Тоже покажу тебе кое-что новенькое.
Он нагнулся, лизнул чуть солоноватую кожу и стал медленно прокладывать поцелуями влажную дорожку вниз, до пупка, и потом, облизав губы, нежно поцеловал уже почти полностью окрепшее оружие сэра рыцаря.
— Что ты делаешь? — удивился тот и замер, завороженно следя за действиями Генезиса.
— Хочу ослабить своего противника перед боем. Тактика у меня такая. Помолчи, — и Джен не совсем умело — а был это у доблестного рыцаря первый опыт — но очень старательно и, главное, с удовольствием, стал облизывать Первый меч королевства. Тело среагировало на ласки бурно и с большим энтузиазмом.
Уже через минуту сэру Сефироту стало, в общем-то, все равно и абсолютно наплевать, что доблестным рыцарям не пристало заниматься всяким непристойностями и непотребностями. Он и не заметил, как стал очень пошло постанывать, непроизвольно подаваясь вперед бедрами и стараясь как можно глубже погрузиться в горячий плен мягких ласковых губ. Одной рукой он жестко гладил, мял сильную шею и плечи с не богатой россыпью таких обворожительных, почему-то невероятно возбуждющих своим видом веснушек, а вторую положил Джену на поясницу. Он довольно гладил восхитительно сладкую ложбинку и обводил подушечками пальцев ямочки над упругой задницей, до которой никак не мог дотянуться. Такого удовольствия он не испытывал никогда и даже не слышал о подобном. Поэтому старался продержаться подольше. Уж слишком оказался упоителен и головокружительно прекрасен сам процесс. Но Джен так сладко и самозабвенно то целовал, то нежно облизывал, а то вдохновенно и влажно чмокал, целуя его достоинство, что не помог ни счет до пяти, ни попытки вспомнить рыцарскую клятву, ничто вообще. Сефирот вцепился одной рукой в ковер, а другой зарылся в рыжую шевелюру, громко застонал, напрягся всем телом, долго и сладко толкнулся вперед, и...
В этот момент, конечно, полог шатра властно откинула тяжелая рука в кожаной перчатке, и сам король Артур, спешащий на помощь своим любимым рыцарям, сопровождаемый придворными, шагнул внутрь.

***
— Зарубленный дракон! Вот это... — больше удивленно, чем возмущенно воскликнул сэр Ценг и почему-то в упор уставился на сэра Руфуса. Тот густо покраснел, но взгляда от распростертого на ковре обнаженного рыцаря не отвел.
— Богиня! Зачем он мучает сэра Сефирота? — испуганно пискнула Аэрис Гейнсборо, увидев, что лицо доблестного воина все в кровавых разводах. — Он убьет его! Отпустите немедленно! Лекаря сюда!
— Не надо лекаря! — проворно отозвался сэр Хьюли.
— Ах, какая интересная мысль! — восхитилась дама Скарлет, не в силах отвести глаз от волшебной картины. — Как же раньше до этого никто не додумался? Это же так просто!

Сэр Генезис проворно выпустил меч сэра Сефирота из своих ножен , изящно изогнувшись, схватил с пола красный плащ и накинул на себя и на самую интересную часть Лучшего из Лучших. Потом что-то с усилием проглотил, поднял стоящий на полу (как только не разлили) кубок с легким вином, и провозгласив:
— За прекрасных дам! — отпил добрую половину.
— Ой... — только и смогла выдавить Юффи. — А что это...?
— Немного поспорили по поводу...святого писания, — пояснил сэр Генезис. — Но...
— ...все разногласия исчерпаны, — быстро добавил Сефирот и очень уверенно кивнул. — Да.
— Я так понимаю, — насмешливо поднял левую бровь король, — геральдические вопросы тоже разрешены? Сэр Генезис смог? доказать свое высокое происхождение? Турнир состоится?
— Смог, в смысле, состоится турнир! — закивали оба рыцаря одновременно.
— Тогда мы вас оставим, — наконец улыбнулся король. — Идемте, господа. Сегодня нас ждет незабываемое зрелище.
— Да уж, как такое забыть? — хмыкнул сэр Ценг, облизнул губы и опять мечтательно покосился на королевского наследника. Придворные постарались убраться из шатра как можно скорее. Юффи шла последней и, на всякий случай, старалась не попасться на глаза королю.
***
— Откуда столь интересные новые умения? — взревел сэр Сефирот, не успел последний из королевской свиты переступить порог, а полог шатра опуститься. Он схватив сэра Генезиса за плечи, грубо повалил на ковер и подмял под себя.
— Сарацин один рассказал. Пленный. На привале, — безмятежно сообщил сэр Джен, с насмешкой глядя ему в лицо.
— Рассказал или показал?
— Рассказал, конечно, — честно удивился Генезис. — У меня и свидетель есть. Сэр Клауд Страйф.
— Тот, что месяц назад ускакал в земли сарацинские за Святым Граалем? — недоверчиво уточнил Сефирот. Край губы у него дрожал.
— Вернется ведь.
— Коне-ечно. Годика через два.
— Вот, — назидательно кивнул сэр Джен. — Спросишь тогда.
— А сарацин пленный куда делся?
— Да... Убежал ночью.
— С твоим кошельком.
— Он клятвенно пообещал чтить Богиню. Наш добрый король против лишнего кровопролития, а знания никогда не бывают бесполезными, — скороговоркой сообщил Генезис.
— И умения.
— Когда шел сюда, — вдруг растеряв всю игривость, сказал Джен, — думал, зарублю насмерть. А увидел... Решил, что все равно убью... Потом. Зря остановился. Надо было сразу.
— Надо было, — опять согласился Сефирот, подумал недолго и с удовольствием поцеловал такого необычно-серьезного Генезиса. Сначала в подбородок, а потом по-настоящему, нежно слизывая языком с чуть приоткрытых губ легкий винный привкус.

Юффи позволила Аэрис и сэру Хайдегеру увести себя на трибуны. Подруга молчала, видимо, сама не меньше потрясенная их неудачей. Зато сэр Хайдегер заливался соловьем и уверял, что король нисколечко не расстроен, скорее, наоборот. Что он очень любит обоих рыцарей и очень рад — они не только не убили друг друга, но и, наконец, помирились.
— Не на шутку мы опасались, что прибьют эти двое друг друга по глупости, — вздыхал старикан. — Все решить не могли, кто из них лучший.
Юффи слушала его, но не слышала. Главное, о чем она думала — как же хорошо, что она вутайка из онно-бугэйся, и в обморок не упадет точно. Сэр Мерлин Ходжо, уже занявший место рядом с королем, отвесил ей вежливый поклон, напоминая, что если хочется получить нормального мужа, то стоит выбросить из головы всякие глупости и что-то срочно придумать. Но соображать в ту сторону пока не получалось.
Между тем, турнир начался.

***
Все было очень красиво и пышно. Юффи очень жалела, что не могла насладиться зрелищем в полной мере, потрясение все-таки оказалось слишком сильным. Но время шло, и она потихоньку стала успокаиваться. Жонглеры, фокусники, а особенно вид рыцарей в дорогих доспехах на украшенных гербами горячих дестриэ, вернул ее душе покой, умиротворение и ощущение праздника. В конце концов, у Артура только в любимцах числится двадцать четыре рыцаря, а при дворе их три с лишнем сотни, не меньше. Неужели она не найдет себе подходящую партию?
Юффи заставила себя на время откинуть мрачные мысли и стала смотреть поединки. Сначала сэр Фейр проиграл сэру Руфусу, что было неудивительно. Все-таки Заку, который еще недавно был оруженосцем сэра Хьюли, не хватало выдержки и опыта.
Потом на ристалище вышли сэр Сефирот и сэр Анджил Хьюли — двое из трех фаворитов сегодняшнего турнира. Поединок длился долго. Рыцари сражались на копьях, потом на коротких одноручных мечах, и почти до финала невозможно было предположить исход. Сначала все указывало, что перевес на стороне сэра Хьюли. Сила и точность исполнения им ударов вызывала удивление. Сэр Сефирот защищался щитом, но еле сдерживал тяжелый натиск соперника, спасали его только быстрота и ловкость. Но, в конце концов, победил сэр Сефирот. Казалось, в какой-то момент у него прибавилось сил. Словно он вспомнил, что от этой победы зависит очень многое.
Сэр Джен сегодня сражался на подъеме и легко победил сэра Ценга, который часом раньше с третьего раза высадил из седла сэра Руфуса и, кажется, совсем этому не обрадовался.
Теперь Генезис Рапсодос готовился к бою с самим Сефиротом, и Юффи заволновалась. В финальном поединке традиционно разрешалось применять магию, и в бой рыцари шли со своими любимыми магическими мечами — тяжелыми и длинными, которые они все равно держали одной рукой. Заклинания же кастовались другой, свободной рукой, и обычный щит в таком бою не использовался. Финальный поединок всегда был жестким и очень опасным. И какой бы гад ни был этот сэр Джен, но Юффи за него переживала, да и стать королевой турнира очень хотелось. Она даже решила, что если так получится, то простит ему сэра Сефирота. Нет, ну не то, что простит, нет. Просто... она подумает. Если, сэр Генезис справится, конечно. Потому что дама Скарлет Морган сияла на трибуне звездой. Юффи очень хотелось подойти и облить ее холодной водичкой, чтобы не перегрелась от надменности и спеси. Можно было подумать, что венец королевы турнира уже красуется на башне из белых кудрей, возвышающейся у Скарлет на голове.

***
И тут зрителей ожидал небольшой сюрприз. Сэр Сефирот через герольдов сообщал, что старые раны не позволяют ему сесть на коня и участвовать в копейном поединке. Видимо, так оно и было. Во время боя с сэром Анджем Лучший из Лучших чуть не вылетел из седла после мощного удара в забрало шлема, и все заметили, что на лошади он сидит как-то... странно.
Конечно, сэр Генезис проявил благородство и согласился на пеший поединок на мечах. Два самых сильных рыцаря королевства сошлись на ристалище. Стикс — так назывался меч сэра Джена, и Массамуне — так звалось оружие Сефирота, вырвались из ножен. Зрители замерли. А потом рыцари завертелись друг вокруг друга в смертоносном танце, демонстрируя величайшее искусство. Дамы восторженно ахали, мужчины вскакивали, не могли заставить себя усидеть на месте, когда сталь со звоном встречала сталь. Сэр Генезис, ценимый королем за владение огненной магией, кастовал сложные защитные заклинания, вспыхивающие алыми кольцами, и метал огненные вихри, то распадающиеся на множество мелких жалящих огней, то, наоборот, сливающиеся в огненную стену, обрушивающуюся на противника.
Сэр Сефирот защищался магией холода, воздвигая ажурные, почти прозрачные, и очень крепкие защитные арканы. Но они не выдерживали натиска противника и разлетались под ударами огненных смерчей колючими осколками зеленоватого, как глаза рыцаря, кристаллами льда. Он метал молнии и неожиданно исчезал прямо на месте, внезапно возникая за спиной или сбоку от Генезиса. Тот каким-то невероятным чутьем воина раз за разом предугадывал действия противника, успевал парировать удары и отражать белые холодные молнии, которые Сефирот создавал сложными пассами правой руки, свободной от меча.
Вскоре все поняли, что эти двое сильнейших равны друг другу, но уступать никто из них не собирался. Как будто на кону стоял бесценный магический артефакт. Сэр Генезис бился целеустремленно, и сегодня чувствовалось, что он на подъеме, а сэр Сэфирот, напротив, стал заметно уставать и, в конце концов, рухнул на одно колено.
Рапсодос тут же остановил поединок, но герольды все равно присудили победу ему. Все отметили благородство Сефирота, поздравившего своего противника. Он никак не выдал досады от проигрыша и выглядел вполне довольным. А вот дама Скарлет чуть не приземлилась вниз головой с трибуны, и когда сэр Сефирот, отвесив ей низкий поклон, принес извинения за невольно причиненные переживания, так лязгнула зубами и вцепилась в подлокотники кресла ногтями, что Юффи испытала настоящее незамутненное ничем удовольствие, по сравнению с которым надеть венец королевы турнира уже казалось так, просто приятным дополнением к празднику.
Поэтому когда золотой венец, прикрепленный герольдом к наконечнику копья сэра Джена, скользнул ей на колени, Юффи очень искренне поблагодарила рыцаря за подаренную ей победу и вполне дружелюбно произнесла слова о его доблести, силе и смелости.
А от короля сэр Генезис получил в подарок коня и небольшой городишко на границе Баноры, в качестве новогоднего подарка.
Вечером всех придворных ждал гостеприимный королевский дворец. Традиционное праздничное застолье и танцы — что могло стать лучшим завершением празднику?
***
Только придя в отведенные ей покои, Юффи позволила себе дать волю чувствам и, в клочки разорвав тонкую вутайскую вуаль, громко и некрасиво разрыдалась.
Нет, не то, чтобы она любила сэра Генезиса неземной любовью до смерти, как эти странные дамы в маменькиных романах. Просто... Просто ей было очень, очень обидно. К тому же незабвенный образ сэра Ходжо опять замаячил на горизонте.
Аэрис не могла понять, что с подругой, и почему Юффи рыдает, если сегодня у нее такой счастливый день. Она, конечно, бросилась утешать, но слова звучали неискренне и только раздражали.
— Не надо плакать, милая дама! — вынырнул откуда-то вездесущий сэр Хайдегер. — А вы видели физиономию дамы Морган? — тут же поинтересовался он и показал, как выглядела Скарлет, когда сэр Генезис провез венец королевы мимо ее носа. Получилось очень похоже, и Юффи невольно рассмеялась. — А вы знаете, что теперь любая дама при дворе почтет за честь называться вашей подругой? — попытался он поднять Юффи настроение.
— Да-а! — опять заплакала Юффи. — Скарлет я видела-а. Мне понравило-ось. Но какой негодяй!
— Рапсодос? Да, он такой, очень грозный рыцарь. Но вы просто еще слишком мало при дворе. И боюсь, не понимаете некоторых моментов.
— Он назвал меня своей прекрасной дамой! — рыдала и не могла остановиться Юффи. — А сам?!
— А что такое? — искренне удивился Хайдегер. — Вы — его прекрасная дама. Вам стихи, лютня и — вот, — он с интересом повертел в толстых пальцах венец королевы турнира и положил назад на стол, — почести. На мой взгляд, сэр Генезис условия договора соблюдает. Может, у вас в Вутае как-то по-другому, а у нас так. Духовное — отдельно, а плотское, так сказать, это совсем другое дело, и совмещается редко. «Прекрасная дама» — это... Это скорее символ, идеализация чувств. А рыцари — они же живые люди.
— Живые, — рыдала Юффи.
— А у вас папенька грозный.
— Папенька, — соглашалась Юфи.
— А у сэра Сефирота нету папеньки. Сиротинушка наш Лучший из Лучших. И подумайте еще, каким образом сэр Генезис может воспевать в своих стихах прелести сэра Сефирота? Или вот, — Хайдегер опять взял в руки венец королевы турнира. — Не примет он в подарок эту штуку и не наденет, не стоит и пробовать.
— А жени-и-ться? — хлюпала носом Юффи.
— Жениться? — сэр Хайдегер задумался. — Нет. Это — вряд ли. Жениться на сэре Сефироте у сэра Генезиса тоже не получится. Король не одобрит. В летописях, конечно, можно много разного понапридумывать, но наш правитель старается, чтобы привирали по-минимуму. Там... имя поменять, кое-что пропустить, к делу не относящееся. Вы же не думаете, что сэр Мэл историю про наследника сефиротова всю из пальца высосал? И лес был, и рана, замок черный, платье краденное и любовь. Даже голым сэр Сефирот в замок свой возвращался. Свидетели тому есть.
У нас же королевство непростое. Магическое у нас королевство. Все тут насквозь колдовством пропитано и ворожбой. Видели, как доблестные рыцари сегодня скакали и огнем друг в друга пуляли? Если бы король наш справедливый силой своей барьер не держал — половину бы народа поубивало. Вот так, милая. И дети в нашем королевстве у рыцарей не от единения тел приключаются, а от магии и единения душ. Хотя... всякое случается, — подумав, добавил он. — Но если бы не магия, так все рыцарство давно перевелось бы. Ведь как оно?
Юффи, наконец, перестала рыдать и теперь во все глаза уставилась на сэра Хайдегера. Кажется, он ее не обманывал. Но вот так поверить и сразу принять все, о чем он говорил — не получалось.
— Как? — шепотом переспросила она.
— А так. Банорский замок с цитаделью Веселой стражи землями граничит. Удобно же! Вместе владетельные сеньоры оборону от врага держат, вместе хозяйство ведут. В походы военные, опять-таки, один шатер тащить, не два. Удобно же!
— Удобно, — согласилась за Юффи воинственная онна-бугэйся.
— Постель одну возят, — продолжал Хайдегер. — Оруженосцам легче. Сразу на двоих готовят. По очереди. А если надобность в наследнике — сэра Ходжо зовут.
Не зря его король при дворе держит. Уже давно бы чернокнижника и злодея на костер отправил. А нельзя. Ой... — Хайдегер испуганно присел. — Извините, прекрасная дама. Забыл, что скоро супругом он вам станет. Но не переживайте. Наш Мерлин хоть и не юн, но ваш батюшка не зря его выбрал. Есть у этого сэра неоспоримые достоинства. Он среди придворных дам что-то вроде мечты и большой награды.
— Д-а-а? — очень удивилась Юффи. — А как же сэр Хьюли?
— А сэр Анджел Хьюли, милая дама, очень ценит доблесть и отвагу сэра Зака Фейра.
Юффи смутилась, но... Нет, больше она ничему не удивлялась.
— А у сэра Лазарда?
— ... замок рядом с вотчиной сэра Валентайна.
— Удобно? — уже весело и немного ехидно осведомилась Юффи.
— Еще как. Четверть часа — и чай вместе пьют, разговаривают о том... о сем.
— А сэр Руфус? — Юффи охватил азарт.
Хайдегер воровато наклонился ей к самому уху и быстро шепнул:
— Сэр Ценг. Только т-с-с! Король не знает. Ну, или делает вид...Сэр Ценг знатный, мужественный рыцарь, и...
— Нет смысла ссориться?
— И то верно, — кивнул и мило улыбнулся Хайдегер.
— Так что, из лучших один сэр Клауд Страйф и остался, — подала признаки жизни Аэрис. — Только он за Святым Граалем в неведомые земли подался. Вот как один раз с сэром Генезисом в поход сходил, так сразу о божественном и задумался...
— Угу, — тихо хмыкнул сэр Хайдегер. — Или кое с кем по возвращению встречаться не рискнул.
— Значит, сэр Клауд... — задумчиво протянула Юффи. — И сэр Ходжо... Больше никого не осталось... По-нятно теперь.
— Вот и хорошо, что понятно, — закивал Хайдегер. — А теперь давайте умоемся, прекрасная дама. На сегодняшний день ваши обязанности королевы турнира только начинаются.
Пир прошел вполне ничего. После объяснений Юффи видела кое-какие вещи в новом свете. Прекрасные дамы прекрасно играли свои партии, а доблестные рыцари щедро дарили им свое внимание и заботу.
Сэр Генезис с фиолетовой лентой на камзоле проявлял чудеса рыцарской добродетели. Он сыпал комплиментами, подносил ей самые лучшие и красивые плоды со стола и предлагал сразиться тому, кто не признает, что леди Юффи Кисараги — самая прекрасная и добродетельная дама этого королевства. Постепенно игра захватила ее, и к концу вечера Юффи чувствовала себя вполне счастливой, и на своем месте.
Но вечером в спальне воинственный дух десяти поколений онна-бугэйся снова взял верх над здравым смыслом. Она подумала и решила, что наглеца все-таки стоит примерно наказать. А несколько бокалов «белой баноры», выпитых за ужином, подстегнули воображение.
Завтра вечером, когда все соберутся в зале для танцев, она нечаянно уронит перчатку. А когда сэр Джен поднимет ее... Она скажет: «Положите на стол». Или нет. Она скажет: «Передайте моей служанке». Вот так. А если он посвятит ей стихи... Она засмеется и скажет: «Какой вздор!». Пусть знает, что с вутайками так поступать нельзя. Заснула Юффи полная решимости отомстить и проснулась тоже с нешуточным боевым задором.

***
Только этот день преподнес очередной сюрприз:
— А вы знаете новость? — ехидно осведомилась у Юффи дама Морган, только та вошла в залу, и все придворные, как по команде, повернулись в их сторону. А самые любопытные стали резво двигаться к источнику ожидаемого скандальчика. — Сэру Генезису Рапсодосу сегодня ночью было видение.
— О?! — заинтересованно зашумели придворные и подобрались еще ближе.
— Ночью ему явилась сама богиня наша, Миневра, в торжественном одеянии...
— С серебряными волосами и зелеными глазами, б-г-г, — хохотнул несдержанный сэр Рено, только вчера вернувшийся ко двору из сарацинских земель и, видимо, нахватавшийся там дурных манер.
— Нет. Настоящая, сэр Рено, а не «б-г-г» и то, что вы подумали , - высокомерно одернула его дама Морган, обдав холодом. — Золотоволосая и пышногрудая была, — сэр Рено сделал покаянное лицо, демонстрируя, что очень устыдился. — И пообещала богиня сэру Генезису наследника. В придачу к наследнице, уже посланной за ратные подвиги.
— Ого! — оживились придворные.
— Разумеется, не просто так, — продолжила Скарлет, — а только если подвиги свои он теперь будет совершать в ее честь.
— Какая корыстная богиня! — ехидно засмеялась Юффи. Лицо надо было держать, хоть больше всего хотелось развернуться, лихо пнуть дверь и три круга оббежать вокруг замка. Она не успела совсем чуть-чуть, хитрый сэр опять опередил ее.
— С богиней спорить не стоит, — опасливо толкнул ее в бок сэр Хайдегер. — Может и рассердиться.
— В Вутае свои боги, — тихо огрызнулась Юффи, но язык прикусила.
— Вы совершенно правы, сэр, — мило улыбнулась Хайдегеру дама Скарлет. — Богини — дамы капризные. Злить их не рекомендуется.
— Особенно если у них такие крепкие кулаки и такой большой меч, как... Хах! — болезненно скривился сэр Рено. Кровь женщин-воинов все-таки взыграла, и Юффи, незаметно в толпе, дала болтливому рыцарю тычок под дых. Сэр Рено так и не понял, откуда прилетело. Древним искусством клана онна-бугэйся тут явно не владели. Юффи удивленно улыбнулась хватающему с открытым ртом воздух сэру, и тот, превозмогая боль, улыбнулся ей в ответ.
Дама Скарлет посмотрела на рыцаря удивленно, но никак его состояние не прокомментировала, а продолжила:
— Так вот. Явилась сэру Генезису богиня. Тогда он, как был, обнаженный, кинулся в часовню и пал на колени перед статуей святой Миневры, припадая к ногам ее и шепча молитвы.
— Прямо, как был? — мечтательно сложила на груди руки Аэрис Гейнсборо. — Ах, как романтично!
— И произнес он обет безбрачия! — сурово закончила Скарлет.
— Значит, и правда, помирились, не врут... — вслух подумал сэр Рено и на всякий случай быстро осмотрелся по сторонам.
— Так что теперь, — Скарлет из-под тишка показала Юффи кончик острого розового языка, — у него новая дама сердца. Миневра. И это уже навсегда.
— Э-хе-хе! — подхватили придворные на все лады. — С богами не спорят. Бедный сэр Джен! Счастливец! Ах, какая прекрасная история! Он такой красавчик! А что сказал король? А что сказала богиня, когда увидела сэра Джена без.... А сэр Мэл напишет... — все принялись обсуждать важное событие.
Юффи, еще раз обозвав про себя сэра Генезиса разными неприличиствующими даме словами, решила, что расстраиваться не будет. Двор короля Артура большой. Рыцарей много. Пусть не первый класс, но есть вполне даже ничего. Вот, например, этот сэр Рено. Только вернулся из похода, красив, молод и чем-то неуловимо напоминает сэра Джена. Последний опыт показывал, что при дворе зевать не стоит. Юффи целеустремленно двинулась к намеченной цели и ловко шлепнула перчатку прямо к ногам рыжеволосого сэра.
Тот понял все правильно. Ловко нагнулся и, протянув Юффи ее вещь, традиционно опустился на одно колено:
— О прекраснейшая из ныне живущих! — радостно оповестил он всю залу. — Разрешите мне стать вашим верным рыцарем!
Ну, что? Съели? Юффи победно обвела взглядом повернувшихся к новому источнику интереса придворных. По кислому лицу некоторых дам она догадалась, что успела вовремя. Еще чуть-чуть, и рыжеволосого красавца бы увели.
— Я только сегодня вернулся из странствий дальних ко двору, совершив множество великих подвигов ратных. И хочу посвятить вам... — продолжал сэр Рено, странно кося куда-то влево и чуть вверх.
Юффи незаметно посмотрела туда и просто обомлела. Огромный чернокожий паладин, совершенно лысый, с многочисленными сережками в ухе, в просторном белом сарацинском облачении и с огромным мечем на поясе ослепительно скалился, подмигивал сэру Рено, украдкой облизывал жесткий рот, и улыбался ее новому рыцарю всем своим немаленьким паладинским телом.
«Ну почему мне так не везет! — вскипела Юффи, автоматически кивая и улыбаясь своему новому рыцарю. — Придется, видимо, ждать сэра Клауда. Ничего не поделаешь». Через всю залу мимо нее медленно и величаво в обществе дамы Морган плыл сэр Ходжо. Сегодня он показался Юффи совсем даже не старым, а очень милым и интересным. И вообще, папенька определенно обещал этого сэра ей, но вот еще чуть-чуть — и уведут же последнего! Нет, дама Скарлет обойдется! Надо бы придумать, как наказать ее, чтобы не протягивала руки к чужому, а потом... Потом Юффи докажет рыцарям, что дама на поле брани или на ристалище кое-что может и тоже достойна внимания.Только надо хорошенько обдумать, как к этому правильно подступиться.