Герои и монстры. ФФ-7

[babay44]

Автор здесь www.facebook.com/CrimFFVII/
Глава 6.

— Я знал, что рано или поздно ты придешь, — иронично скривился Рудольф Ходжо, не отрываясь от экрана монитора в своем кабинете. — Сколько можно бездумно мечом махать? Пора и наиграться в солдатики, уже не мальчик.
— Проект «G», — Сефирот пропустил тираду мимо ушей и уселся на круглый лабораторный стул у Ходжо за спиной, подняв сиденье до предела вверх. Все равно неудобно. Как чокобо на насесте, но других точек приземления в кабинете не оказалось. Ходжо во время работы предпочитал стоять или расхаживать взад-вперед, скрестив руки на груди — когда вел эксперимент , а если просто думал, то сцепливал их за спиной. — Я знаю, Руди, ты не очень любишь Холландера, но мне на это плевать. Еще я знаю, что в его фиаско, как ученого, твоей вины нет. Что бы кто ни говорил.
— А еще тебе стоит узнать, что мне глубоко плевать на Холландера, его фиаско, неудачный проект и особенно, на то, что говорят и думают на мой счет, — Ходжо наконец оторвался от монитора и повернулся вместе с креслом к Сефироту. — Но мне очень интересно, что ты нарыл и какие вопросы задашь. В последние годы ты стал слишком скрытен, мой мальчик, — Сефирот поморщился. Он терпеть не мог, когда Руди называет его «мой мальчик», но пока решил потерпеть. — Артур в тебе души не чает, - продолжил профессор, — а ты воспользовался, и теперь я, можно сказать, «отлучен от тела». Мне бы очень хотелось провести кое-какие вполне стандартные обследования и послушать твои откровения. И знаешь, почему-то я уверен, что сегодня у меня это получится, — Ходжо усмехнулся. Сефирот посмотрел на него удивленно, и тот с удовольствием пояснил. — Ты даже не одернул меня за «мой мальчик». Значит, тебе от меня что-то оч-чень нужно. Поторгуемся? — он сверкнул стеклами очков, ловко подмигнул левым глазом и азартно уставился на Сефирота.
— Охотно, — улыбнулся тот. Старый ящер всегда понимал его с полуслова и не любил ходить кругами. В этом была своя прелесть.
— Тебе нужна информация по проектам «G» и «S»?
Сефирот кивнул. Он давно понял, что проект «G», в рамках которого создали Джена и Анджа, и проект «S», в результате которого появился на свет он, связаны общей идеей, но несколько разнятся путями достижения результата.
— Если бы мне нужна была просто информация, я бы потряс Холландера, и он выдал бы мне все и еще немного. Того, что успел украдкой подсмотреть у тебя, Руди, — оскалился Сефирот. — Но мне некогда разбираться, да и вряд ли это получится. Несмотря на твои усилия, ученым я так и не стал.
— Это пока поправимо, — буркнул профессор, — мозги у тебя на месте, а знания можно дополнить и обновить. Было бы желание. Но ты предпочел развивать тело, а не логику и интуицию. Просрал все, что я вложил в тебя в детстве.
— Обещаю подумать. В будущем, — согласился Сефирот и поймал еще один подозрительный взгляд. — Мне нужен твой опыт, Руди, твоя оценка и совет. Мне тоже плевать на крах научной карьеры Холландера, но мне не наплевать на моих друзей. Я знаю, что тебе не нужно рассказывать, что я имею в виду. Ты знаешь все еще лучше меня. Как остановить процесс?
Только не пытайся меня убедить, что у тебя нет идей. Идей у тебя может не быть только в одном случае — если ты уже труп.
— Не дождетесь, — польщенно хмыкнул Руди Ходжо. — Только, сам понимаешь, моя помощь будет равноэквивалентна твоей искренности.
— Равноэквивалентна, — хмыкнул Сефирот и поднялся. — Ладно. Знаю, ты мне никогда не врал. Так и быть, начну первым.
С тихим хлопком большое черное крыло материализовалось у него за спиной.
Ходжо замер, кажется, даже перестал дышать. Он медленно и не спеша огляделся, обошел Сефирота по кругу, откровенно любуясь, а потом неожиданно-робко спросил:
— Я могу его потрогать?
Сефирот никогда и никому не давал прикасаться к крылу. Какое там прикасаться? Ходжо был первый, кто увидел его и остался жив. Даже Андж и Джен... Им он так и не показал. Почему? Иногда он не понимал себя. Наверное, эти двое были ему слишком дороги, и он опасался... да, так и есть. Его внешность и так кричала о нечеловеческой сущности. Крыло могло бы стать последней каплей.
— Потрогай, — почему-то он вполне мог допустить, чтобы Ходжо прикоснулся.
Тогда как только мысль, что это сделает кто-то другой, вызывала легкое чувство тошноты. Разве что Джен. Ему бы он позволил. От одной мысли об этом по телу прокатилась сладкая волна. Ох... Что бы ему хотелось сделать с Дженом — Сефирот теперь понимал слишком хорошо.
Ходжо осторожно потрогал перья, потом прошелся по плечу...
Интересно, где Генезис сейчас? Вряд ли изменяет привычкам. Скорее всего, не скучает. Оказалось, думать о том, что Джен, вполне возможно, сейчас стонет в чьих-то объятиях, глубоко принимая в себя чужую страсть, Сефироту явно было противопоказано. Зрачки тут же приняли вертикальную форму, черты лица заострились и стали хищными.
— Браво, — несколько раз хлопнул в ладоши Ходжо. — Спасибо за презентацию. Ты великолепен. Я даже не мог представить себе, что так близко подобрался к решению проблемы. Потрясающе.
— Доволен результатом? Конечно. Вутайский демон. Идеальный убийца, — хмыкнул Сефирот, приходя в себя и пряча крыло. — Рад, что сумел произвести впечатление.
— Дурак ты мидгарский, а не вутайский демон, — скривился Ходжо. — Ничего не понимаешь. Даже не в состоянии оценить идею великого творца. Смотришь в зеркало, а видишь комбинацию из пяти пальцев.
— П-фф... Это ты, Руди, великий творец?
— Смейся-смейся, недоучка. Посмотрим, что ты запоешь при следующей нашей встрече, — беззлобно буркнул Ходжо. — Нибельхейм, мальчик мой, — он поднял вверх указательный палец в любимом жесте. — Там ответ на твои вопросы. Научный городок у подножья реактора — очень удобно. Неограниченный доступ к энергии мако, и вдалеке от посторонних глаз. Тебе стоит слетать туда. Посмотри, подумай. Там есть старый замок, принадлежащий компании Шинра. Большую часть информации по проекту «D», которым я тогда занимался, пришлось уничтожить, чтобы не досталась стервятнику. Так что, в электронном виде мне показать тебе нечего. Все теперь хранится тут, — Ходжо постучал себя по виску. — Моя голова — главный капитал корпорации. Пусть ценят. Но в юности я предпочитал записывать свои наблюдения и вести дневники экспериментов на простой бумаге. В подвалах старого замка, там смотри.
— Что такое проект «D»? — Сефирот снова вскарабкался на свой насест.
— Древние, мальчик мой. Ты же не думаешь, что я создал тебя для бесцельного махания мечом, и во славу боевой мощи корпораци?
— Теперь — не думаю.
— Вот и хорошо. Признаться, меня оскорбляет, когда считают, что я стану тратить свое бесценное время и энергию мозга на подобную чушь.
Наука давно топчется на месте. Последние лет сто, не меньше. Материалисты и идеалисты — каждый тянет одеяло на себя, подгоняет факты под свою концепцию бытия и усиленно не замечает того, что противоречит их убеждениям. После великого Декартиуса, который смог увидеть картину в целом, — ни одной умной мысли. Энгелсис, на труды которого опираются все материалисты Гайи, — просто аферист, научившийся передергивать карту прямо под носом стаи чокобо. У Холландера ничего и не могло получиться. Эксперимент без видения того, что его ждет в финале, сродни гаданию на кофейной гуще. Различие в генкарте человека и шимпанзе составляют один процент. Один! Тогда почему мы не говорим, что человек — это такая разновидность обезьяны? Так чем отличаются животные от человека? Это просто! Наличием абстрактного мышления и способностью логически мыслить. Но что отличает человека от представителя расы древних? Должно же быть отличие, а? Как ты думаешь? Крыло? Да, мой мальчик, древние были крылатыми. Но эта часть тела не делает из человека цетра. Она делает из него просто человека с крылом — все! Люди и древние способны свободно скрещиваться и давать плодовитое потомство. Это доказывает, что мы один вид. Но что дальше?
Сефирот молчал. Знал по опыту, что вот такие спонтанные монологи иногда могут нести много, очень много полезной информации, которой Ходжо делиться не любит и не имеет привычки. Почему для него он сделал исключение — оставалось загадкой.
— Дальше как раз и начинается самое интересное, — Ходжо усмехнулся. — Расскажи мне о себе. Расскажи, что ты скрываешь. Я догадываюсь. Догадываюсь, что все не так просто, но мне будет приятно услышать, что я не ошибся. Давай! Ты же знаешь — я в долгу не останусь.
И Сефирот рассказал. Профессор слушал внимательно. Только иногда задавая наводящие вопросы и уточняя какие-либо моменты. А потом надолго задумался:
— Развитая кинестетика... Я предполагал это. Ты воспринимаешь мир через ощущения. Понимаешь язык тела, как речь. Очень интересно. Обостренное и более тонкое обоняние, феноменальный слух, зрение... Нет, это — не то. Это, конечно, важно, но среди людей встречается. Может, в меньшей степени, но оно есть. Это относится к первой сигнальной системе. К этому способны и животные.
Почему гардхунда можно научить по команде давать лапу, но нельзя научить по команде вилять хвостом? - Ходжо требовательно уставился на Сефирота, ожидая ответа. Прямо как в детстве.
— Не знаю, — удивился тот. — Когда гардхунд виляет хвостом, не обязательно, что он радуется. Он так разговаривает. Со мной, со своими соплеменниками. Злится, здоровается... Просто сообщает какую-то информацию — неважно.
— Правильно! — засмеялся Ходжо. — Но для обычного человека виляние хвостом — это то же самое, как дать лапу за кусок мяса — обычный условный рефлекс. Люди не видят оттенков и не понимают разницы. Они научились болтать и у них отпала необходимость использовать другие способы коммуникации, а, вместе с этим, они перестали понимать и животных. Орган, который не упражняется, постепенно атрофируется — вот, что произошло с человечеством. Но генетически это в людях заложено. Поэтому думай еще. Это — не то. Очень интересно и удобно, но не делает тебя...
Ходжо отвернулся к монитору и яростно забарабанил пальцами по сенсорам.
— Эй! Эй! — Сефирот стал терять терпение. — У тебя будет время обдумать информацию. Теперь твой ход. Я хочу знать, чем можно помочь моим друзьям. Сейчас. А в Нибельхейм я слетаю, не сомневайся.
— Мне нужно подумать. Отстань, — Ходжо даже не повернулся. — Еще нужны пробы твоей крови и.., — стул вылетел из-под профессора, как живой и, ударившись об стену, завалился на бок. Ходжо шлепнулся задницей об пол и удивленно вытаращился на Сефирота.
— Ты получил от меня больше, чем дал. Не провоцируй меня. Или вместо стула я пну тебя. Поверь, я еле сдерживаюсь.
Ходжо встал и, посмотрев на Сефирота с укоризной, пошел поднимать стул.
— Я увлекся. Извини, — напуган он не был. — Если коротко, то Холландер оказался еще большим мудаком, чем я думал. Когда мы обнаружили во льдах тело мертвой цетра, появился реальный шанс выяснить, какими они были — давно ушедшая раса. Какими способностями обладали. Мы знали, что геном человека совместим с их геномом. Я предложил ряд экспериментов... Это сейчас неважно. Но потом вмешалась действительность. У меня возникли серьезные разногласия с президентом. Он забрал у меня проект, а стервятник, он тогда работал со мной, проявил невиданную прыть и сплясал на моих костях. Холландер получил лабораторию в Нибельхейме, проект, деньги, моих сотрудников и тело древней, которую мы назвали Дженова. Только вот мозгов Артур Шинра ему добавить не мог, — Ходжо рассмеялся. — Холландер ввел генматериал Дженовы двум новорожденным. Украл идею. Но не удосужился все хорошо проверить. Клетки древней оказались больны. Космический вирус, внутриклеточный паразит каламити попал в организм младенцев вместе с генетическим материалом. Ты знаешь, что вирус имеет свойство встраиваться в ДНК носителя? Поэтому Холландер его и не обнаружил. Зато обнаружил я. Деградация — результат активации вируса. Он пожирает клетки реципиента изнутри. Но кровь древних сильна, она сражается.
Сефирот удивился. Древние погибли в результате эпидемии, охватившей планету, — эти сведения были в свободном доступе и считались доказанным фактом. Они не нашли лекарства. Если Ходжо прав — Джен обречен.
— Значит, все бесполезно?
— Я переработал много информации, связанной с древними, — отмахнулся профессор. — Археологические раскопки, антропологические данные, радиоуглеродный анализ, мако-трансдукция. И могу с уверенностью утверждать, что это ерунда. Древние победили болезнь. Подумай! Они дети Гайи, и их тела забирает после смерти Лайфстрим. Но только не тело Дженовы! Почему? Ответ прост. Из-за вируса. Пораженное вирусом тело инородно Лайфстриму. Он не принял организм с чужеродной генетической информацией. Понимаешь?
Сефирот кивнул. Кажется, Руди все-таки прав, а значит, есть надежда.
— Нигде, нигде на Гайе нет массовых захоронений древних, — продолжал Ходжо, расхаживая по кабинету и сцепив руки за спиной. — Они исчезли не из-за эпидемии.
— Создали вакцину?
— Вряд ли. Не думаю. Природа вируса такова, что это почти невозможно, а технологии древних не отличались совершенством. Не техногенная раса. Но это долгий и сложный разговор. Ты не поймешь и половины. Может, потом, когда прилетишь из Нибельхейма... Скорее, появились особи, которые смогли побороть болезнь. Иммунитет — обычное дело среди людей. Возможно, из крови иммунных сородичей они смогли получить сыворотку. Не знаю. Не уверен!
Сефирот внимательно слушал Ходжо. Люди не болеют каламити - это ученые выяснили довольно быстро. Но это Сефирот знал и так — врожденный иммунитет.
Ходжо утверждал, что его научный оппонент, как последний кретин, пошел по проторенной дорожке. Он переливал своим экспериментальным моделям - Рапсодосу и Хьюли, человеческую кровь, заменял спино-мозговую жидкость, стараясь таким образом победить каламити. Основывался он на том, что, на ранних стадиях развития, человеческие гены блокируют развитие вируса. Но Ходжо считал, что это глупо. Вирус все равно размножается в генетических цепочках древней. Результат, действительно, оказался противоположным. Человеческая составляющая вошла в антагонизм с составляющей древних. К каламити в придачу, развился иммуноконфликт. После временного улучшения пошло серьезное ухудшение.
— Я поступил иначе. Я облучал тебя мако, усиливая влияние противоположной генетической структуры... — Руди, как всегда в тех случаях, когда его несло, все-таки ляпнул то, что искусно скрывал и, проговорившись, сам замолчал от неожиданности.
— Ты хочешь сказать, что в моем организме тоже есть вирус? — глаза Сефирота опасно сузились. — Ты же говорил, что...
— Я смог решить вопрос! — почти выкрикнул Ходжо. — Вирус стал неактивен!
Если бы это было не так, то сейчас ты был бы такой же развалиной, как твои друзья.
Сначала головные боли, потом слабость, анемия и...
— У меня появились головные боли, Руди. Уже полгода. Почти постоянные.
— Нет! — профессор хлопнулся в кресло, словно его подсекли мечом под колени. — Этого не может быть! Я не мог ошибиться!
Сефирот молчал.
— Полгода... Ты младше Рапсодоса и Хьюли на год... Значит... Где? Где я просчитался? — Рудольф Ходжо на глазах превращался из уверенного в себе мужчины в трясущегося больного старика.
— Не знаю, — новость оглушила Сефирота.
— Мне надо... Мне надо разобраться. Провести обследования и... Я думал, сыворотка из твоей крови может спасти этих двоих... О Гайя! Это наказание. За мою самоуверенность. За гордыню . За...
— Заткнись! — прошипел Сефирот. — Когда Джен был ранен, и рана не заживала, ты запретил переливать ему мою кровь! Ты просто хотел еще раз макнуть Холландера мордой в грязь, не думая, что Джен может умереть!
— У вас разные группы, — бесцветно огрызнулся Ходжо. — Холландер справился и так.
Даже если бы и нет, твоя кровь не поможет от деградации. Ты болен. Но...
— Что? — Сефирот подскочил к Ходжо и сильно затряс его, схватив за отвороты медкостюма. — Что?
— Есть еще одна вероятность. Пусти меня. Пусти, ты меня задушишь! — кресло с профессором откатилось и ударилось спинкой о столик с монитором. — Мне надо разобраться. Мне нужны новые образцы тканей. Должно быть... Оно должно быть, если есть все остальное...
— У тебя есть две недели, чтобы подумать. Две недели. И не надейся, что я позволю тебе прикоснуться к себе. И еще раз назовешь меня «мой мальчик» — голову откручу!
Сефирот пнул так раздражавший его круглый стул и вышел.
— Мой мальчик, — проорал в закрывающуюся дверь Ходжо и быстро вытер скатившуюся по щеке слезу.
***
Рено Ландре влетел в кабинет, как только Сефирот покинул его, и чуть не перецепился через многострадальный стул:
— О, святая жопа президента Шинра! Я чуть не обосцался, когда у него зрачки стали вертикальными. И это крыло... Оно а-ху -енное! Теперь я знаю откуда у вутайцев легенды о кровавом демоне ночи, уносящим жизни солдат пачками. Зрелище, и правда, не для слабонервных. Признаться, когда утром Лазард понес околесицу про крылатого Рапсодоса, я подумал, что он наконец-то сбрендил окончательно. Что не удивительно, при его родителе и занимаемой должности, а...
— Помолчи, ТУРК!
— Молчу! Больше ни слова, клянусь сиськами Миневры, больше вы не услышите от меня ни слова, профессор. Даже если попросите! Даже если будете меня пытать! И я даже не стану спрашивать, почему вы не послали Сефирота туда же, куда отправляете всех, кто пристает к вам с расспросами про проекты. А точнее, прямиком в задницу. Хотя, я бы выразился по-другому...
— Не твое дело, ТУРК, — отмахнулся Ходжо. — Глаз с него не спускать. По возможности, мне нужна его кровь. Хоть капля. Принесешь мне его волос, ноготь — что нибудь — не важно. И держи язык за зубами. Если я узнаю, что хоть кроха информации о том, что ты слышал, попала в руки кого-то еще: президента Шинра, шлюхи из мидгарского борделя, жабул из трущоб под плитой — не важно, ты поздороваешься со своими дружками из ТУРК в Лайфстриме в этот же день. Обсудите там с ними, какой я негодяй и грязный подонок.
— Не волнуйтесь, профессор, — Рено перестал балагурить, вдруг в один момент став ТУРКом — правой рукой Ценга. Опасным, умным противником, успешно носящим давно ставшую родной маску. — Мы с напарником хорошо помним, кому обязаны жизнями. Президент нам платит, но в Лайфстриме гиллы не в цене. Артур когда-то приказал выполнять ваши распоряжения. Вот мы с Рудом и будем... следовать указаниям президента. С точки зрения субординации, приказ вышестоящего командира отменяет приказ нижестоящего. Так что, большой болт мы забили на Вельда и Ценга вполне законно.
***
— Он вам доплачивал? — задумчиво поинтересовалась Ребека, ковыряя ложечкой мороженое в небольшой пластиковой вазочке.
— Конечно, нет, солнышко, — усмехнулся Рено. Панибратское и пошлое в исполнение любого другого «солнышко» ТУРК произнес так, что Ребека почувствовала себя польщенной. — Руди прекрасно знал, что взаимозачеты, в нашем случае, намного надежней. Мако — это, конечно, здорово. Но чтобы применить лечебную материю, надо сначала сложить конструктор. Чтобы куча дерьма, в которую ты внезапно превратился, стала опять похожа на человеческое тело. А в этом вопросе Руди был лучшим. Учитывая специфику нашей работы, можно было не сомневаться, что рано или поздно ситуация повторится. И такими знакомцами, как профессор Ходжо, пренебрегать не стоило. Если не хочешь сдохнуть или остаться перекошенным инвалидом с ногой, растущей из живота, и чужим лицом. Был у нас такой случай, когда лечебную материю применили немного... не своевременно.
— Значит, в Нибельхейм Сефирота отправил мой отец.
— Значит, да, — Рено с громким булькающим звуком втянул почти закончившийся фруктовый коктейль через розовую трубочку и лучезарно улыбнулся. Это получилось совсем не противно, скорее, забавно. Сидящий на мако-инъекциях ТУРК за прошедшие годы совсем не изменился и выглядел все так же юно и бесшабашно, как тогда, когда Ребека увидела его у отца в кабинете впервые много лет назад. Рено Ландре — один из немногих выживших участников событий тех дней - получил не только разрешение, но и прямой приказ президента Руфуса рассказать все, что знал. Маленькое мидгарское кафе “Счастливая черепаха” под плитой он счел подходящим местом. Безопасным и укромным. Не верить новому главе отдела ТУРК было смешно, и Ребека просто наслаждалась вкусной едой и интересным разговором.
— Отдел ТУРК выполнял много заказов вашего папаши. Особенно, если дело касалось чего-то противозаконного. В таких вопросах, детка, мы лучшие, — поболтал ногой развалившийся в кресле Рено. — Если что — обращайся. Ну, а мы с Рудом тогда выполняли при нем функции то ли подай поднеси, то ли ангелов — хранителей.
— Да, я слышала. Похищение Аэрис Гейнсборо, — она как раз недавно прочла документы по этому делу и удивилась, как играючи Шинра избежала связанных с этим неприятностей.
— О, это мой шеф постарался, — довольно кивнул Рено. — Ценг. Вы с господином вутайским дуайеном уже знакомы.
— Говорят, у него с Айриз что-то было. Она ему нравилась. Знаки внимания и все такое.
— Аэриз? Нравилась? — Рено жизнерадостно заржал. — Это — вряд ли, моя прелесть. Аэриз — прелестная, но оч-чень простая девушка из мидгарских трущоб. Хоть и была полукровкой цетра. Точнее, какой то там мизер сраных процентов. Но даже такая доля кровности представляла для Руди интерес. В его поле зрения Аэриз попала случайно, и он держал ее в резерве. А следить за человеком намного легче, если для этого не нужно скрываться. Несчастный и робкий воздыхатель — прекрасное прикрытие. Объект слежки тебя никак не заподозрит. Ты безобиден и немного жалок. — Рено сделал несчастное лицо, Ребека рассмеялась. — Комплимент, букетик цветов, иногда приглашение выпить кофе — большего и не надо. Остальное женское воображение дорисует само.
— Вы так уверены, господин Ландре?
— Рено, называй меня Рено, — подмигнул Ребеке рыжий ТУРК. — Я уверен. Только не спрашивай, почему. Эта тайна к интересующему тебя вопросу не относится. Президент попросил меня рассказать все. Все, что тебя заинтересует, но... Скажем так. Он не учел моей осведомленности в некоторых вопросах. Не будем пользоваться невольно предоставленным нам преимуществом. Сейчас немного опаздываю, а завтра, если найдешь для меня время, расскажу, что было дальше.
***
— Тебе понравился мой подарок?
— Да. Он совсем ручной и уже вполне обжился.
— Как ты его назвал?
— Мне нравится имя, которое дал ему ты. Дарк Нейшл. И... Ценг, это дама!
— О, почему я не посмотрел? — в трубке тихо и счастливо рассмеялись.
— Как себя чувствуешь? Ты заставил меня поволноваться.
— Нормально. Я скучал.
— Я тоже. Ты свободен... сегодня вечером?
— Сегодня вечером, после десяти.
— Я буду ждать.
Руфус Шинра нажал отбой. Сегодня вечером. Сильные руки на его теле, горячая упругая кожа под пальцами, черные длинные локоны ласкают спину. Он любил, когда Ценг распускает волосы, когда чуть кусает, а потом целует его между лопаток, когда прижимается грудью к спине и легонько дует сзади в шею... Его собственный ТУРК, его маленькая тайна.
***
Древние — самая большая тайна Гайи. Ребека третий день изучала файлы отца — очень много исследований, экспериментов и просто наблюдений, попыток оценить то, что лежало в истории вроде бы на поверхности, но не замечалось. Теперь ей казалось, что она стала лучше понимать многие аспекты проблемы. Древние и люди — один вид. Поэтому заменить части в ДНК человека на участки ДНК генома древних не представило сложности. Главное было — разобраться в генкартах. Бесконечные попытки воссоздать цетра, используя другие организмы, населявшие Гайю, не приводили ни к чему. Результат — появление монстров с измененной структурой генома. Просто клонирование, с использованием клеток найденной во льдах цетры — опять никакого результата. Особи рождались нежизнеспособными. Вирус каламити не удавалось полностью уничтожить никаким способом. А вот человеческий геном обеспечивал стабильность и жизнеспособность даже пораженных клеток цетра и угнетал размножение вирусных частиц... Как оказалось, только на время.
Две ветви в эволюции — люди и древние жили на Гайе одновременно. Каждая шла своим путем, и в какой-то момент древние вдруг исчезли. Это случилось внезапно. Ни эпидемия, ни какой-либо катаклизм однозначно причиной назвать было нельзя. Вот они были и вот их больше нет. Человечество потери, казалось бы, не заметило.
Зачем отец с таким маниакальным упорством пытался возродить цетра? Пока ответа она не нашла. Да и был ли он? Наука ради науки, ради чистого познания — вполне достаточное объяснение и оправдание для Рудольфа Ходжо. Но почему-то Ребеке казалось, что это не так. Она была почти уверена, что разгадка случившегося с Гайей лежит где-то рядом с проблемой древних. Но Ходжо только усмехался и бурчал про дурную обезьяну, которой дали в руки изумруд, а она не понимает, что делать с этой стекляшкой — раскусить или засунуть в зад. К третьему дню почти безвылазного сидения над документацией Ребека поняла, что сейчас мозги закипят, надо срочно отвлечься. Приглашение от президента Руфуса оказалось очень кстати. Небольшая вечеринка в Шинра по поводу Дня Рождения компании. Узкий круг приглашенных, роскошный фуршет и танцы. Ребека была не против. Конечно, на такие мероприятия лучше всего приходить со спутником, но Тони окончательно остался позади, а с тем ритмом жизни, который она взяла, новый приличный воздыхатель грозил не появиться на горизонте очень долго.
Но вечером ее ждал приятный сюрприз. Красивый вутаец, давно бросавший на нее недвусмысленные взгляды, предложил себя в качестве сопровождающего, прислав по электронке небольшое письмо и цветы с курьером. Конечно, она сразу вспомнила и папину болтовню про Юффи Кисараги, и рассказ Рено про ухаживания его патрона за Аэрис Гейнсборо, точнее, чем это для той закончилось, но почему-то ни страха, ни раздражения не испытала. Скорее, небольшое волнение и интерес. В конце концов, согласие ее ни к чему не обязывало. А вутаец мог знать много интересного. Ребека улыбнулась и поставила букет из нежно-кремовых орхиарий в вазу. Ей будет о чем поговорить с господином Ценгом.

***

Сефирот не помнил, как вернулся к себе. Кажется, он с кем-то здоровался и кому-то улыбался, говорил какие-то слова. Все на автомате. Думать он мог только об одном — он тоже деградирует. Все, что сейчас происходит с Генезисом и Анджем — это его будущее. Год, может, полтора. А сколько потом еще? Пока он не превратится в развалину, в пугающую пародию на человека, пока не станет похож на монстра внешне и не сойдет с ума от медленного, но неотвратимого регресса. Пока его прекрасное тело воина не трансформируется в... Он не знал, чем закончится процесс, но воображение рисовало ужасные картины полуразложившегося живого трупа. «Пока я не начну терять части тела прямо в коридорах Шинра», — так сказал Генезис. И неужели это правда? Желание задушить Ходжо стало непреодолимым, но он понимал, что чокнутый профессор — может быть, единственный их шанс на спасение.
Сефирот разделся и долго стоял под холодными жалящими струями воды в душе, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок, а потом голый встал перед большим, во всю стену, зеркалом. Объективно пока все было не так страшно. Никаких внешних признаков. Совершенное тело воина, гладкая упругая кожа, здоровые волосы — все, как всегда. Если бы не постоянные головные боли. Но сейчас, не смотря на весь ужас, который он испытывал, голова не болела. Совсем. Он попытался вспомнить, когда она прошла. Это оказалось довольно сложно.
К боли он давно относился, как к чему-то не важному, Сефирот просто научился не замечать ее. Ран, и довольно тяжелых, он получил за свою жизнь более чем достаточно. Это только в легендах Сефирот был неуязвим и всесилен. Солджер первого класса — это не бог. Сколько раз случалось, что из боя его, в буквальном смысле, выносили на руках без сознания. Сколько раз он тащил на себе кого-то из своих друзей — Джена, Анджа...
Штопал его обычно Руди и делал это очень аккуратно, после применения лечебной материи следов почти не оставалось. Штопал и при этом не переставал ругаться. Обещал, что когда-нибудь поменяет задницу с головой местами, и никто не заметит — тупому вояке мозги ни к чему, и дальше — в том же духе.
Вутайская война закончилась бы в один день, если бы первый класс обладал такими способностями, какие приписала ему молва. Корпорация поддерживала слухи. Такой имидж для лучших воинов — уже, считай, половина победы. Сильные, смелые, очень ловкие и умелые, но не всесильные...
Сефирот отвлекся на воспоминания и незаметно успокоился. Понял, что снова взял под контроль свой разум. Голова не болела с миссии в форте Тамблин. Это — точно. Теперь он даже отчетливо вспомнил, после чего прошла. Сефирот задремал, прижав к себе Джена, а когда проснулся — все опять было в норме.
Может быть, Ходжо ошибся, и в его теле вируса нет?
Увы, он сам понимал, что вырванное хитростью признание не могло оказаться ложью. Он бы понял сразу. Тогда почему он больше не чувствует боли? Или это явление временное? В любом случае, он не остановится. Нужно было придумать, как попасть в Нибельхейм. Сефирот догадывался, что следить за ним станут теперь, после дезертирства Джена и Анджа, очень внимательно. По сути, за ним следили всегда. Он к этому привык. Самая большая ценность корпорации, если не считать мозгов Руди. Он усмехнулся и уже спокойно выдохнул. Пока ничего неотвратимого не произошло. А поэтому стоит завершить задуманное на сегодня, и как можно скорее. Если у Джена опять начнется кровотечение, то... То все плохо. Андж не справится, у него не хватит знаний и опыта. Сефирот оделся, сварил кофе и позвонил профессору Холландеру.
Холландер звонку удивился. Даже по коммуникатору Сефирот ощущал в его голосе нотки вибрирующего страха. Поэтому он, вежливо поздоровавшись, попросил о приватной встрече, намекнув, что не хочет чтобы профессор Ходжо знал о его звонке — дело касается профессиональной пригодности.
— Что — что — что случилось, Сефирот? — опасливо и заинтересованно затвердил старый жук.
— Я хотел бы получить у вас небольшую профессиональную консультацию. Вы знаете, что с профессором Ходжо мы ладим не очень, — Холландер не знал. Точнее, этого секунду назад не знал и сам Сефирот. С Руди они вполне общались. Другое дело, что опытов над собой, заручившись поддержкой президента, он давно уже проводить не позволял. Просто сказал наугад, но, видимо, попал. — У меня начались мигрени. Довольно тяжелые и...
— Ни слова больше! Только приватная встреча! — восторг в голосе Холландера спутать было невозможно ни с чем. Он так возбудился, что чуть не согласился на встречу в Мидгаре, но осторожность взяла верх. Сефирот не стал настаивать и предложил обзорный павильон на самой верхушке здания Шинра рядом с вертолетной площадкой. Профессор с радостью согласился. Место ему показалось вполне безопасным.
***
Когда он поднялся на крышу, Холландер уже ждал его в одном из многочисленных залов отдыха, расположенных по периметру этажа. Здесь, под прозрачным колпаком, чтобы содержимое не унесло и не перевернуло порывами ветра — полноправного властителя высоты на семьдесят первом этаже Шинра — считай, под открытым небом, стоял столик с тремя удобными креслами и стационарная система самообслуживания «быстрый завтрак». Все а-абсолютно бесплатно, что и не удивительно. Доступ в эти небольшие изолированные друг от друга кабинетики имел далеко не каждый. Это считалось своего рода привилегией, говорившей о высоком статусе, за которую многие работники компании готовы были продать душу кому угодно. Сефирот не любил кофе из автомата, поэтому налил себе минеральной воды. Холландер обычно не упускал случая съесть что-нибудь поплотней, но сегодня, на удивление, не взял себе ничего. Он так волновался, что даже забыл про еду.
— Садись, Сефирот, садись скорее! — чуть не подпрыгивал Иржи Холландер, стараясь не радоваться уж слишком открыто.
— Только между нами, профессор, — буркнул Сефирот. — Стараясь сделать правильное выражение лица. Холландер отчаянно закивал. — Последнее время... Головные боли. Постоянные. Вот здесь, — он ткнул себя указательным пальцем в висок. — Я пробовал обычные средства, и ничего не помогает. Признаться, меня это очень раздражает. Как вы думаете, это что-то серьезное?
Холландер замялся. Видно было, что ему очень, очень хочется рассказать, вывалить на Сефирота все про деградацию, чтобы посмотреть, как он задергается, а если повезет, то и Руди отправит в Лайфстрим на волне гнева. Но вот в этом уверенности у него не было. Вдруг не добьет или, наоборот, решит, что Ходжо может его спасти, и помирится с вредным апсом? Поэтому сейчас профессор быстро прикидывал, что лучше, и в конце концов решил, что рассказать он сможет и потом. Вначале надо убедиться, что это деградация. Тогда он пойдет к президенту и расскажет, как на самом деле «гениален» его личный ручной упырь Ходжо. Шарлатан, жалкий фигляр и неудачник! А пока... пока стоит сделать так, чтобы Сефирот проникся к нему доверием.
Все это было так легко прочесть по Холландеру, будто он произнес всю тираду вслух.
— Мне сейчас сложно сказать, — осторожно начал профессор. — Нужно кое-что проверить. Но, определенно, помочь я тебе смогу. Только детально разберусь в сути проблемы. Приходи сегодня... Вот, бахамут! — Холландер вспомнил, что сегодня у него день занят под завязку. — Завтра приходи в мою лабораторию.
— Я сегодня улетаю на миссию, — задумчиво проронил Сефирот, как будто прикидывая, как ему лучше поступить. — Дней на десять — пятнадцать. Как только вернусь — сразу к вам, профессор. Но что мне делать до этого? Эти боли снижают мою работоспособность. Кто знает, если ничего не делать две недели, я могу не вернуться. Вдруг меня убьют?
— О, нет! Это совершенно нельзя допустить! — Сефирот отчетливо увидел, как испугался, как занервничал Холландер, сообразив, что может потерять единственный шанс расправиться со своим врагом и оппонентом. — Я... Я дам тебе совет... Только ничего не подумай, пожалуйста, Сефирот. Ну так... просто совет. Чтобы ты дотянул... По крайней мере, какое-то время тело не так болит и голова... Только я боюсь, что ты неправильно меня поймешь.
Сефирот видел, что толстяк действительно опасается, но все никак не мог сообразить, чего он боится.
— Рассказывайте, профессор. Мне очень нужен ваш опыт.
— В конце концов, ты можешь и не воспользоваться...
Сефирот стал медленно закипать. Да когда же этот придурок уже перестанет лебезить и тянуть время! Очень хотелось схватить его за отвороты халата и трясти до тех пор, пока не выложит все, что знает.
— Ладно. Попробуй секс, — забавно смутившись и покраснев, пискнул Иржи.
— Что? — Сефирот ждал чего-нибудь эдакого, странного, но все равно немного растерялся.
— Секс, говорю. Попробуй, — оглянувшись по сторонам, как будто предлагал кого-то убить или обокрасть, зашептал Холландер. — Помогает, хоть и на время. Я так и не выяснил, почему, но хоть какая-то передышка. Ты знаешь... А, ладно! Просто, попробуй.
— Неужели? — Сефирот хищно улыбнулся и почувствовал, как сразу поднял в душе Холландера волну ужаса. — Это все, что ты выяснил за столько лет? Или тебе наплевать, что ты практически отправил Джена и Анджила в Лайфстрим, что их смерть будет долгой и мучительной, что... — он все-таки не выдержал и схватил Холландера за торчащую в расстегнутом халате футболку, повернув руку так, что слегка придушил его воротом, — ... ты подписал им смертный приговор. А потратив бешеные деньги, выяснил, что спасение в ебле? В ебле, как я сразу не догадался?! Это же лучшее средство от смерти!
— Я старался! — вытаращив глаза, перепуганно заорал Иржи, и Сефирот прихватил чуть сильнее, прикрутив звук. — Случайно выяснилось, что помогает! Генезис сказал!! Ну, я и говорю ему : «Давай, чего уж там!» — Холландер в панике задергался, замахал руками и смахнул со стола стакан с минералкой.
— Он и давал!
— Ты не понимаешь! Когда такие боли... когда-а-ч... Я переживаю! Я готов приложить все силы...Спасти!
— Отлично, — Сефирот нажал кнопку управления стеклянным куполом, и створки медленно разъехались, впуская внутрь холод вечернего Мидгара. Конечно, он заранее отключил систему блокировки, готовясь к встрече, но Холландер про это не знал. Он явно решил, что сейчас отправится вниз без парашюта и забился еще сильней. — У вас есть прекрасная возможность осуществить задуманное, профессор, и предложить... Что вы там считаете нужным? Вот прямо сегодня и начнете. Помогать и спасать! — Сефирот легко вскочил на парапет, увлекая за собой тяжелого, сопротивляющегося изо всех сил Холландера и резким рывком подарил свое тело ветру.
— А-а-ш! — отчаянно заорал профессор, перестав отбиваться и намертво вцепился в рукав кожаного плаща. Сефирот, пролетев вниз несколько десятков метров, аккуратно развернул крыло. Пока их тела не набрали слишком большую скорость.
Холландер сдавленно пискнул, когда мощный рывок заставил его пальцы разжаться, и он полетел камнем вниз. Сефирот догнал его почти тут же и перехватил поперек туловища, но профессор потерял сознание. Так транспортировать тело стало даже проще, а что он не помер с перепугу окончательно — оставалось только надеяться. Сефирот взмыл вверх и понесся над облаками в сторону пятого реактора, где они с друзьями договорились о встрече.
***
— Зак, твой рапорт принят во внимание. Президент Шинра принял решение. Мы получили приказ устранить Рапсодоса и Хьюли.
— Убить, директор Лазард? — Зак понимал, догадывался, что это решение будет принято, но, все равно, это стало для него, как удар по голове.
— Да.
— Это должен сделать я?
— Нет. Этим займется армия Шинра. Ты тоже пойдешь, но, извини, Зак, мы знаем, какие отношения вас связывают с Анджилом Хьюли.
— Вы не доверяете мне?
Лазард ничего не ответил, зато ответил сидевший на краю директорского стола Сефирот:
— Я тоже иду на это задание. Вместе с тобой. Легким оно не будет.