Герои и монстры

[babay44]

Глава 20




С незапамятных времен на Гайе одновременно сосуществовали две разумные расы. Человеческая и более древняя, менее многочисленная — раса цетра. Столетия они жили в симбиозе, что обуславливалось родством видов: люди и цетра могли свободно скрещиваться и давать плодовитое потомство. Но человечество, вставшее на путь технического прогресса, со временем стало использовать для бытовых нужд энергию Лайфстрима, что вошло в разрез с жизненным циклом цетра. Когда процесс глобализовался, и были построены мако-реакторы, цетра стали серьезно страдать от такого вмешательства. Лайфстрим медленно, но неотвратимо скудел, дети у цетра рождались все реже, но древние были миролюбивы и долгое время не пытались предпринимать никаких серьезных шагов, ограничиваясь лишь попытками объяснить пагубность и недальновидность такого использования Потока Жизни, который состоит из духовной энергии тех, кто ушел к Планете и сможет вернуться. Возможно, не в собственном облике, но его жизненные силы получит другое живое существо. Если же силу жизни использовать, чтобы варить похлебку или согревать воздух, мако — кровь планеты — истощится, и Гайя погибнет. А вместе с ней погибнут все, кто живет в этом мире. Люди слушали их и не слышали. Использовать мако-энергию было слишком просто, слишком выгодно и удобно.
Но любому терпению приходит конец, и первая Лавина — организация, поставившая себе целью прекращение использования Лайфстрима в качестве простого энергоресурса — состояла именно из цетра. Среди древних было не так много боевых магов — тех, кто способен трансформировать собственное тело, использовать энергию стихий для создания боевых арканов, обученных и, главное, готовых к активным боевым действиям, но они существовали, и вскоре руководство не так давно созданной корпорации Шинра почувствовало на себе их мощь.
И тогда предок нынешнего президента компании принял решение уничтожить тех, кто мешает развитию и расширению ее власти на планете.
«Мир для людей» — такой лозунг выдвинули они. Владея информационными сетями и большим финансовым ресурсом, было несложно сформировать общественное мнение и сделать немногочисленных цетра изгоями в обществе.
Сначала изменили законы: полная изоляция — невозможность получить работу или начать собственное дело, запрет межрасовых браков, отказ в социальной помощи и вскоре — освобождение от любого наказания в случае, если жертвой становилась цетра.
Древнюю расу объявили вне закона.
Многие были против, но их голоса сгорели в огне погромов. Присвоить имущество состоятельных цетра, просто убить — желающих нашлось достаточно. Первым запылал Мидгар. Но и тогда большинство цетра не пытались защищаться. Раса путешественников, они приняли решение уйти из враждебного мира, покинув дома и бросив имущество.
Цетра уходили в Лайфстрим семьями и целыми кланами. Для этого достаточно было погрузиться в открытый источник или просто прервать свое существование в любой точке планеты. Лайфстрим забирал души своих детей — психоэнергетическую матрицу сознания — чтобы вернуть к материальному существованию в одном из многочисленных миров, который он связывал своими потоками.
Так ушли многие.
Ставшие жертвами созданной корпорацией армии и добровольных убийц из гражданских, покинули Гайю против воли.
Но некоторые из них сумели вернуться обратно. Те, кто оставил на планете родных и близких, кому было что терять и кого любить. И это стало еще одной каплей в агитационной компании Шин-ра. Позволило убедить людей, что цетра, способные вернуться из небытия, обманув смерть, высшее зло. На них объявили охоту, они были вынуждены скрываться или вливались в ряды Лавины, становясь на путь войны.
Чаша весов в противостоянии стала склоняться на сторону цетра. Их боевые маги — так они называли особей, способных к боевой трансформации, обладали огромной силой и тогда, очень кстати для Шинра, в мир пришло бедствие с небес.
Вирус каламити — страшная эпидемия, поразившая исключительно представителей древней расы. Заразившиеся новой болезнью цетра быстро сходили с ума, превращались в неуправляемых монстров, убивающих своих и чужих. Корпорация отказалась от причастности к созданию вируса, объявив его космическим гостем, но многие были уверены, что каламити — детище тайных лабораторий Шин-ра. Так это или нет — разницы для цетра не было никакой. Раса древних умирала, люди уверенно выигрывали войну.
Микробиолог Джаэлин Дженова была ученым до мозга костей и бежать с охваченной эпидемией планеты и не подумала. Она вступила в схватку с болезнью.
К тому моменту Лавина потеряла почти все свои позиции. Единственным ее оплотом остался Северный Кратер — странное место, пронизанное потоками Лайфстрима с открытым мако-источником. Там Джаэлин организовала лабораторию, в которой искала способы борьбы с каламити.
Он обладал высокой вирулентностью и полной резистентностью ко всем известным медпрепаратам, и Джаэлин сделала ставку на иммунитет. Она предположила, что организм цетра все-таки в состоянии формировать специфический иммунный ответ, но, так как болезнь развивается стремительно, просто не хватает времени для опознания и образования противодействия чужеродному агенту. Между заражением и смертью проходит слишком мало времени.
Медицина цетра очень далека от человеческой. Понять тонкости поставленного Джаэлин над собой эксперимента Зак не смог, но узнал, что, заразив каламити, доктор Дженова заморозила свое тело во льдах, приостановив биологические процессы в теле. Для вируса холод был не помеха, но тело цетра Лайфстрим забрать не мог — биохимические реакции в теле, хоть и медленно, но протекали, а мозг показывал примитивную электрическую активность. Джаэлин, как любая цетра, связанная с планетой нитями Лайфстрима, долгое время оставалась на грани жизни и смерти, и к моменту, когда процесс разрушения ее мозга вирусом все-так завершился, организм собрал необходимую информацию. Нет, не для реализации иммунного ответа, это было невозможно в условиях вечной мерзлоты, но планета — живое существо, контролирующее сознание цетра через Лайфстрим, получила информацию и смогла создать метаболический нейрогуморальный процесс, который подавлял действие вируса и уничтожал его.
Оставшиеся в живых цетра подсознательно получили закодированную информацию, а с ней и биохимический механизм борьбы с каламити. Эпидемия закончилась внезапно, как и началась.
К сожалению, это случилось слишком поздно. К тому моменту на планете остались считанные единицы древних, а Лавина была окружена в Северном кратере мако-модифицированными солдатами корпорации.
Это была кровавая бойня, назвать которую боем не поворачивается язык. Немногочисленные оставшиеся в живых боевые маги, превратившись в монстров Лайфстрима, клали бойцов корпорации тысячами, но человеческий ресурс, казалось, был неисчерпаем. В распоряжении людей было современное оружие и техника, модифицированное мако и исступлённая ярость фанатиков, верящих, что перед ними чистое, идеальное воплощение зла. Ряды защитников Земли Обетованной неумолимо редели. Один за другим защитники гибли, израненные боевые маги бросались в Лайфстрим, способный залечить раны, но все меньше их возвращалось назад. А когда стало понятно, что дальнейшее противостояние бессмысленно, этот мир покинули и те, кто еще держал оборону. Солдаты корпорации, ворвавшиеся в центральный зал, нашли его пустым.
Это стало последним актом разыгравшейся на планете трагедии, информацию о которой руководство корпорации постаралось похоронить как можно быстрее.
Оставшиеся за пределами Северного Кратера цетра, не участвовавшие в сражении, предпочли отправиться вслед за своими защитниками.
На Гайе осталось небольшое количество девочек-полукровок. Только те, кто, в силу обстоятельств, не подозревал о своем «нечистом» происхождении и не знал, что дороги Лайфстрима открыты для полукровок, как для чистокровных.
Мальчики же, ввиду особенностей передачи генов цетра, рождаться полукровками не могли. Нюансы Зак до конца не понял, но общую суть уловил правильно.
Популяция могла бы постепенно восстановиться. Ведь от браков девочек-полукровок и обычных мужчин, в статистической пропорции один к одному, рождались мальчики цетра, и девочки-полукровки, но с каждым годом это случалось все реже. Лайфстрим катастрофически деградировал, нарушились механизмы, призванные связать рожденных цетра с планетой, и когда через много лет научный департамент корпорации озаботился резким ухудшением состояния экосистемы планеты, провел исследования и спохватился, было уже поздно. Оказалось, что, как для существования цетра нужен полноценный Лайфстрим, так и для существования Лайфстрима необходимы цетра — неразрывная симбиотическая связка, обеспечивающая биогеоценоз и жизнь на планете.
— Анджил, Генезис, Сефирот, — задумчиво произнесла Ребека. — Трое древних, которых, ценой огромных затрат и усилий, смогла получить корпорация. Теперь становится понятным, зачем был нужен такой дорогостоящий проект. Но Шин-ра не была бы Шин-ра, если не попробовала бы вернуть хоть часть вложений, использовав крылатых, как солдат. Бьюсь об заклад: о том, что все трое были боевыми магами, руководство корпорации не догадывалось. Способности проявились позже, почти перед гибелью. Прямое отношение к которой имел Зак Фейр. Не удивительно, что он терзался чувством вины.
— Генезис выжил после Модеохейма, — кивнул Клауд, — но Зак об этом не догадывался.
— И знание того, что, как цетра, трое друзей могут вернуться из небытия, ситуацию не улучшило, — продолжила Ребека. — Зак понял, что собственноручно подтолкнул планету к гибели.
— И что смерть — слишком легкое наказание за то, что он необдуманно совершил, — подтвердил ее выводы Клауд.
***
Двадцать с лишним лет назад


Всё бессмысленно, и сделанного не исправить. Надо было возвращаться к собственному проекту. Он готовил его почти год. Попытки вырастить культуру клеток цетра in vitro не увенчались успехом. На искусственных питательных средах процесс деления сразу нарушался и, в зависимости от применённых компонентов основы питательного субстрата, клетки то выдавали амитоз различного типа, то почти классическую шизогонию. Введение таких культур в организм подопытных вызывало возникновение различного типа мутаций.
Люди превращались в монстров: иногда нежизнеспособных, иногда наоборот, активных и чрезмерно агрессивных, но практически всегда эта агрессия была неконтролируемой, а следовательно, для использования в военных целях такие экземпляры не годились.
Доктор Локхарт, работавший здесь же в Нибельхейме по заказу военного департамента, энтузиазма и уверенности не терял. Чудовища, которые выбешивали Руди — результат был уж никак не тем, чего он ожидал — пришлись Локхарту по вкусу, и провал серии экспериментов одного ученого дал старт новому проекту второго. Лукреция не хотела ждать, пришлось срочно менять подход и искать другой путь достижения результата. Ходжо передал информацию и подопытных Локхарту, отказавшись от новых попыток.
Теперь он внимательно и скрупулёзно, с помощью точной аппаратуры, но, можно сказать, вручную, работал над каждой клеткой, удаляя из молекулы ДНК фрагмент, который определил, как вирусную частицу. Работа для дауна, как он считал, но, увы, самый простой и надежный способ получить результат максимально быстро.
ТУРК Винсент Валентайн — его вторая тень, теперь постоянно маячил за спиной (президент не рискнул оставить Ходжо без контроля и приставил к нему соглядатая) и доставал не хуже Лукреции, которая превратилась в настоящую фурию.
— Уймётся, — успокаивал его Куно. — Вот родит и успокоится, с беременными бабами такое бывает.
Ходжо вяло кивал: «Хорошо бы ты оказался прав». Секса у них не было уже месяц, Лукреция решила, что это может навредить ребёнку.
— Этот ТУРК мне мешает, — рычал неудовлетворенный и поэтому постоянно взвинченный Ходжо. — Не терплю, когда кто-то смотрит через плечо, что я делаю. Всё равно нихрена не понимает, но нос исправно суёт.
— Его зовут Винсент Валентайн, — возразила Лукреция. — Сын покойного Гримуара. Может, что-то и понимает. Кто его знает?
— Ещё хуже, — Ходжо потёр ладонью лоб. Голова раскалывалась. — Сделай с ним что-нибудь. Пусть уматывает.
— Он молчит.
— Он существует, этого достаточно.
— Хорошо.
Тогда он не задумался, почему Лукреция согласилась так быстро. А зря.
Несмотря на беременность, она продолжала работу со старым проектом Гримуара. Пыталась создать резервуар, который смог бы сдержать пробудившийся Хаос. Пока безрезультатно.
ТУРК отстал на следующий день. Теперь он фантомом маячил где-то в районе Лукреции, но Руди это не волновало. Он привык к пристальному вниманию мужчин к прелестям его жены, к тому же Винсент был младше её лет на десять, не меньше. Пусть любуется, тупой блуг, от этого не убудет. Не мешает работать — уже хорошо.
К зиме кропотливый труд был закончен, и единственная доза препарата (не просто чистых клеток древней цетра, необходимых для внедрения и преодоления первичных иммунных барьеров концентрации) собрана. Ходжо выбирал из тела Дженовы для эксперимента исключительно стволовые клетки, недифференцированные, способные не только прижиться в организме ребенка, но дать рост тканям его организма. Филигранная, виртуозная работа, он гордился сам собой.
Осталось подобрать правильный подопытный экземпляр. Здоровую женщину в первом триместре беременности. Её плод получит клетки цетра через пуповину, отторжения не произойдёт — иммунная система плода ещё не сформирована — Ходжо был уверен в успехе.
— Когда? — очередной раз спросила Лукреция.
— Скоро. Очень скоро, — привычно ответил Ходжо. — Осталось только подобрать подходящую носительницу. Она должна быть абсолютно здорова, как и её партнёр. Не употреблять никаких лекарств и стимуляторов, не подвергаться воздействию мако-облучения. Не уверен, что человек без проблем может выносить чистокровную цетру.
— Ты не думал, что мы можем использовать свой генетический материал? Ты здоров, я тоже...
— С ума сошла?! — кажется, он ответил слишком резко, жена поджала губы. Быть очередному скандалу. — Ты подвергалась воздействию энергетического поля Хаоса, — он примирительно погладил ещё не начавший расти живот Лукреции. — Я тебя люблю и не хочу рисковать.
— Джиллиан выносила Генезиса, а он был цетра.
— Хаос, Лукреция. Ты осталась жива, одна из всей научной группы, но мы не знаем...
— Я заросту мхом в этом проклятом богиней Нибельхейме!
— Ещё совсем чуть-чуть. Скоро день рождения президента. Я приготовил ему подарок, — оскалился Ходжо. — Артур не старик, но болячек у него предостаточно. И есть ещё кое-что, — он сделал драматическую паузу, довольно заметив, как навострила уши любопытная женщина. — У нашего президента, улыбнись, давно проблемы с потенцией, а точнее, окончательно и уверенно не стоит.
В глазах Лукреции засверкали весёлые огоньки.
— А с моими мако-инъекциями всё сразу наладится. Он даже сможет жениться или не жениться, но зачать наследника. Мы вернёмся в Мидгар с триумфом.
— Хорошо, Руди, делай, как посчитаешь нужным.
— Вот и умница, — скандал откладывался, это было прекрасно.
Гроза миновала, но идиотизм идеи, посетившей Лукрецию, удивлял. Рисковать собственным сыном, когда под рукой любой необходимый ресурс — беременность крепко стукнула её по мозгам, оставалось надеяться, что Куно прав, и после родов всё вернётся в норму.
***
С утра он улетел в Мидгар, чтобы преподнести президенту свой подарок. Артур Шин-ра впал в состояние полной эйфории — это был триумф! Ходжо снова стал самым любимым, самым гениальным и тут же получил место зама при Гасте, подвинуть которого пока было нереально. Возвращение в Мидгар стало делом решённым. Президент сразу согласился выполнить все просьбы Ходжо, в том числе пообещал в ближайшее время подобрать необходимую для продолжения экспериментов женщину.
«Есть пленная вутайка, и не из простых, — тут же подсказал вызванный президентом Вельд. Отец ребёнка — один из военачальников Годо Кисараги, погиб при штурме, но мужик он был с мозгами и здоровый, как бахамут, хоть и не молодой». «Проверим, — довольно потёр ладони Ходжо. — Надеюсь, подойдёт. Пусть женщину перевезут в Нибельхейм».
Он спешил сообщить Лукреции хорошие новости с букетом цветов и коробкой сладостей, которую передали ей по приказу президента, и никак не ожидал, что этот день станет для него последним счастливым на долгие годы.
***
Нибельхейм

Доктор Джаэлин Дженова — Ходжо вывел на монитор изображение мертвой цетры. Он пытался представить, какой была та при жизни, если и после смерти ее лицо и тело были прекрасны, как мечта. Сходство с Сефиротом сейчас бросалось в глаза. «Так получилось, доктор Дженова, что у нас с вами есть сын, — кажется, он сказал это вслух. — Он очень похож на вас».
— Сефирот! Сефиро-от, — тихо позвал Ходжо. — Когда эпидемия закончилась, зараженные цетра выздоровели?
— Минутку, — ответил невидимый Сефирот. Ходжо терпеливо ждал. — Те, у кого уже проявились основные симптомы, погибли. Свежеинфицированные выздоровели.
— Я так и думал, — Руди нежно улыбнулся изображению Дженовы. — Когда ты прокусил Генезису руку, вирус попал в слюну, но на тот момент ты уже свободно, хоть и неосознанно, пользовался Лайфстримом и сразу получил сведения, необходимые для выработки иммунитета. Вот и ответ на вопрос, куда ты «провалился». Ты не потерял сознание, заразился, но не заболел.
— А Генезис? Он ведь тоже цетра. И если я нашел его в Модеохейме, значит...
— Значит, он больная цетра, — перебил его Ходжо. — Ты сам сказал, больные цетра все же погибли. Связь Генезиса с планетой — основным хранителем информации — существует, но она ущербна. Думаю, тут кроется ответ, почему болезнь в организмах Хьюли и Генезиса не развивается так стремительно, как должна. Какие-то защитные механизмы все-таки срабатывают, но их недостаточно для полного выздоровления. Тут же и ответ, почему в лабораторных условиях полученные из твоей крови антитела не срабатывают. Нужна связь с Лайфстримом, антитела и живой организм — тогда, возможно... Я повторюсь, только возможно, получится остановить деградацию.
— Ладно, — слишком уж легко согласился Сефирот. — Тогда я прикончу упырей Локхарта, найду для Генезиса клетки Дженовы, которые он просил, а потом вернусь в Шин-ра и разберусь с монстрами, которые там засели. Пора заканчивать этот балаган.
— Стой! — перепуганно заорал Ходжо. — Ничего не предпринимай! Возвращайся в Мидгар. Все не так просто. Мы сядем, поговорим, подумаем...
— О чем поговорим? — удивился Сефирот. — Моя истинная мать Гайя умирает. Ее кровь высасывают реакторы корпорации. Этому миру, моему миру, Руди, осталось совсем немного. Ты говоришь, все сложно? Это не так. На самом деле все предельно просто. Я найду Генезиса. Выжгу дотла это гнездо монстров, которое называют корпорацией Шин-ра, вместе с реакторами, лабораториями и проектами. Это совсем не трудно, поверь, а с Генезисом - и просто приятное развлечение. И тогда у нас появится надежда. Слабая надежда, что мои соплеменники вернутся, а этот мир получит еще один шанс. Вот и все. Большего я сделать не могу, а меньшее не принесет результата.
— Сефирот!
— Помолчи, Руди. Она хочет со мной поговорить.
— Сефирот! Ничего не предпринимай, дай мне немного подумать!
Но связь уже прервалась.
***
Двадцать с лишним лет назад

Руди, конечно, видел такое в кино и в книжках читал — вполне традиционная сцена: муж приходит домой и застаёт жену в жарких объятиях любовника. Вне зависимости от вариаций, ситуация всегда казалась ему по-идиотски надуманной: кстати незакрытая дверь, нелепые жесты, нелепые позы, нелепые слова и поступки.
Лукреции дома не оказалось, он нашёл её в научном комплексе, хоть был поздний вечер.
Та лежала на его рабочем столе в его собственной лаборатории, широко раздвинув согнутые в коленях голые ноги, и Ходжо не сразу сообразил, что видит перед собой. Тупо уставившись на ритмично двигающуюся мускулистую и смуглую голую мужскую задницу между бёдер жены, он пытался обнаружить в голове любую, самую завалящую мысль, чтобы её подумать, но не поймал ни одну, все в ужасе попрятались. Черепная коробка была пуста, как надутый гелием шар. Оставалось просто стоять и смотреть.
К проворной заднице придавались упирающиеся в пол две мускулистые ноги с редкими чёрными волосами и ступни в носках. Эти серые пошлые носки с белой полосочкой оказались очень кстати: зафиксировали на себе взгляд, дав сосредоточиться.
«Жаль, цветы дома оставил, — пронеслась в голове первая неожиданно странная мысль. — Нарушил хорошую традицию. Обманутый муж должен прийти, как минимум, с букетам, а лучше с букетом и пирожными».
Что его появление осталось незамеченным, Руди уже понял — сцена двигалась к кульминации, актёры были очень заняты. Его беременная жена, так боявшаяся навредить ребёнку, что давно приняла вынужденное воздержание — «Извини, Руди, я сама так страдаю!» — стонала и выгибалась под молодым телом ТУРКа течной самкой адамантиса, то обхватывая мускулистый торс длинными ногами, то отпуская и упираясь пальцами в край стола. Турок тихо и довольно порыкивал, двумя руками ухватив Лукрецию за бёдра и, навалившись сверху, глубоко и жёстко насаживая её на свой член. Мускулистая спина потно блестела.
Форменные брюки отдела ТУРКа валялись на полу, а в них виднелся вдетый кожаный пояс с застёгнутой кобурой.
«Очень кстати», - это была вторая мысль, которую удалось сформулировать Ходжо. Он осторожно сделал шаг вперёд. Лукреция уже не стонала, она надсадно хрипела под ТУРКом, и если бы Руди не знал темперамент своей жены, вполне бы мог решить, что сейчас ей придёт конец. Но увы, Лукреции было никак не плохо, наоборот — очень даже хорошо.
Нагнуться, расстегнуть кобуру, снять пистолет с предохранителя — он видел себя как будто со стороны.
— Дорога-ая, я дома! — отказать себе в удовольствии увидеть глаза ТУРКа перед тем, как отправить его в Лайфстрим, он просто не мог. Младший Валентайн отпрянул от стола молнией. На секунду их взгляды встретились, и Руди понял, что посмотреть в глаза было на редкость глупой идеей. ТУРК не собирался пугаться и падать на колени, растерянно мямля слова оправдания, и если бы Ходжо был не Ходжо, если бы он не знал, что собой представляют ТУРКи и на что способны, лежать бы ему через мгновение на полу со свёрнутой шеей. Но на то он и был знаменитым учёным, чтобы не повторять ни своих, ни чужих ошибок. А в том, что не промахнётся, Руди не сомневался.
Лукреция с визгом, только освободившись от тяжелого тела ТУРКа, перекатившись через бок, кулем свалилась со стола на пол и резво, как была, стоя на четвереньках, разворачивалась лицом к сцене.
Ходжо, хладнокровно фиксировавший её манёвры краем глаза, уже уловил, что ТУРК готовит бросок и через мгновение атакует. Поэтому очень спокойно четыре раза подряд нажал на спусковой крючок.
Громкий визг Лукреции заставил повернуть голову. Дуло пистолета смотрело теперь ей в лоб. Голая и растрёпанная, она стояла на четвереньках, испуганно вереща на одной ноте. Ходжо сжал челюсти, Лукреция, увидев это, испуганно заткнулась и отползла в угол, ожидая еще одного выстрела.. Одной рукой она прижимала к груди белую тряпку, кажется свою кофту, а другой закрывала искажённое гримасой ужаса лицо.
— Скажи, что он заставил тебя или обманул. Может быть, я поверю, — почти искренне попросил Ходжо.
— Ненавижу тебя! Слышишь! Я ненавижу тебя! — бескровные губы дрожали, по щекам лились слёзы.
— Понятно, — Ходжо опустил пистолет.
— Помоги ему! Слышишь! — Лукреция метнулась вперёд, крепко обхватив его ноги. — Ты можешь, я знаю! Помоги, и я сделаю всё, что ты попросишь! Я буду послушной, я...
— Замолчи! Единственное о чём я жалею, — он смотрел не на жену, а на неподвижное тело ТУРКа, — что не могу сделать это ещё раз.
— Что здесь произошло? — не удивительно, что на шум прибежали люди. Высокий ТУРК — начальник охраны объекта, нагнулся над неподвижным телом Валентайна и приложил пальцы к его шее. — Мёртв. — Он повернул голову и вопросительно уставился на Ходжо.
— Обычное дело, — почти весело ответил тот, пожав плечами. — Только что я застрелил любовника своей жены.
— Профессор Ходжо!
— Самооборона, офицер. Или у вас есть собственное мнение? — Руди вопросительно поднял бровь, бесстрастно встретив бешеный взгляд ТУРКа. — Советую пересмотреть. В целях, так сказать, личной безопасности, — Ходжо неприятно и очень опасно рассмеялся. — Подумайте, что скажет президент Шин-ра, когда ему доложат об этом прискорбном происшествии. Из-за вашей нерасторопности и слепоты на этом месте, — Ходжо качнул в сторону мёртвого тела пистолетом, — мог сейчас лежать мой труп. Как вам понравится в послужном списке мёртвый руководитель проекта и гений, которого вам поручено защищать? Мне достаточно только сказать слово...
Ходжо не блефовал. Времена, когда он, юный и горячий, не знал, как попасться на глаза президенту, чтобы только лишь посметь попросить его о милости, давно были в прошлом.
После вчерашнего ему достаточно было щёлкнуть пальцем и показать на объект недовольства. Причём не факт, что первым кинется выполнять его просьбы именно Артур Шин-ра: жить качественно и долго на этой планете хотел буквально каждый — как бы Совет корпорации не устроил бег наперегонки.
Начальник охраны медленно поднялся. Ходжо прекрасно понимал, о чём тот сейчас думает. На чашах весов жизнь какого-то ТУРКа и жизнь уважаемого профессора, любимца президента... Тем неприятней, что всё уже произошло, поменять расклад невозможно, а вот получить серьёзные неприятности от Вельда — вполне возможно, точнее, они уже гарантированы, и степень наказания зависит теперь только от очкастого багриска.
— Поднимите мадам Лукрецию и посадите на стул, — распорядился Ходжо. — Мне нужно сделать ей укол. Не хочу, чтобы она скинула ребёнка из-за этого... досадного недоразумения, — он брезгливо пошатал кончиком остроносой туфли мёртвое тело.
— Мадам Кренсцент беременна?
Ходжо кивнул.
— От него? — ТУРК недоверчиво покосился на Валентайна.
Неопределённый жест рукой. Ходжо был уверен, что ребёнок его собственный, но обсуждать эту тему с ТУРКом не собирался.
Лукреция вдруг, проворно извернувшись, выхватила у него из рук пистолет и, отпрыгнув в сторону, распрямившись во весь рост, навела пистолет на мужа, но потом, странно улыбнулась и приложила дуло к своему виску.
Охранники замерли.
— Стреляй, милая, — губы Ходжо исказила кривая усмешка. — Осталось три патрона. Вполне достаточно для тебя, да и мне хватит. Уйдём в Лайфстрим рука об руку, пусть все скажут: «Они жили недолго, не очень счастливо и сдохли, как два кретина, так ничего ни великого, ни доброго и не совершив», — в том, что жена не выстрелит, он был уверен.
— Профессор! — второй ТУРК предостерегающе поднял руку, видимо мнение Руди он не разделял.
— “Профессор-профессор”, — передразнил Ходжо и зло рассмеялся. — Вы похожи на пугливых чокобо! Не тряситесь, эта женщина чрезмерно любит жизнь и слишком ценит свободу, которой может лишиться, если убьет меня.
Руки Лукреции задрожали и она снова опустилась на пол, выронив пистолет и прижав ладони к лицу.
Ходжо презрительно скривил губы: «Я же говорил»:
— Чего вы ждёте? Выполняйте приказ!
Охранники с двух сторон под руки схватили упирающуюся женщину.
— Держите крепко, — Ходжо взял со стола инъектор и открыл шкафчик с медикаментами.
Лукреция взвизгнула и снова стала отбиваться, но держали её крепко.
— Теперь оставим мадам Кресцент здесь. Ей надо хорошо подумать. И мне тоже.
Ходжо ещё раз посмотрел на тело ТУРКа в серых носках, на растекающуюся под ним тёмную лужу крови и пошёл к выходу.
— Ненавижу ТУРКов, — громко сообщил он гаденько ухмыляющемуся мирозданию, закрывая за собой двери.